Портрет А - [22]

* * *

Азиаты — по природе своей студенты. У китайцев повсюду экзамены. Сановники любого уровня держат экзамены.

Азиаты умеют впитывать, принимать на веру, они склонны к ученичеству. В Сантиникетане в Бенгалии я был на лекции об одном ведическом тексте. Хорошая лекция, но ничего необыкновенного в ней не было. Студенты же сидели навострив уши, готовые принять на веру все, что бы им ни сообщили. Меня подмывало сказать им что-нибудь обидное.

В индийской литературе, а уж в китайской — и тем паче, на десять авторских страниц приходится три строчки цитат.

Нужно показать себя прилежным учеником.

В Бенгалии, если ваш собеседник знает, что вы писатель, разговор будет таким: «А, так, значит, вы изучали литературу? И какая у вас степень?» Этот вопрос задают первым. Отвечайте не задумываясь: «доктор», и даже если вы колбасник, называйтесь «доктор колбасных наук». Еще меня спрашивали: «Кто ваш наставник?» Когда я отвечал: «Никто, да и зачем он мне?» — они не верили. Им казалось, что за этим кроется какая-то непонятная хитрость с моей стороны.

* * *

К чему я никогда не привыкну, так это к тому, что передо мной унижаются. Послушайте, я не раджа, не набоб, не заминдар,^{64} и вообще никакой не господин. Понимаете, я такой же, как все. Давайте без церемоний, прошу вас, во мне нет ничего особенного, мы обычные люди — и вы, и я, и совершенно не из-за чего тут биться лбом об землю. Нет, мне не нужны слуги. (Один повар все-таки добился, чтобы я его нанял, и манеры у него были такие, словно он готовился служить у принца.)

Слуги всегда вызывали у меня ужасное смущение. Когда я вижу слугу, меня охватывает ужас. Мне кажется, это я сам стал слугой. И чем он приниженнее, тем больше это унижает меня.

Да уж, брахманам есть чем гордиться, они потрудились на славу. За прошедшие две с лишним тысячи лет им удалось принизить двести пятьдесят миллионов человек.

Этого результата, а ему нет аналогов в мировой истории, достаточно, на мой взгляд, чтобы проникнуться отвращением к «Законам Ману» с их двойным стандартом и двойной меркой. Еще совсем недавно неприкасаемый, перед тем как перейти дорогу, должен был звонить в колокольчик и громко кричать: «Осторожно, брахманы: идет грязный ничтожный неприкасаемый. Осторожно, идет отребье». Этот бедняга не имел права ни на вход в храм, ни на приличную работу, ни на общение с людьми — ни на что, ему только и оставалось, что презирать самого себя, и все-таки его положение не настолько его подавляло, чтобы он не мог найти «истинного Бога».

Но гнусность этого положения дел полностью запятнала брахманов. Чтобы допустить, что перед тобой так унижается человеческое существо, чтобы принуждать его делать это, нужно самому иметь жалкую душонку, погрязнуть в низости и невежестве.

Сегодня положение меняется. Завистливые, зачастую невежественные брахманы, в которых в сто раз меньше от настоящей Индии, чем в простых ткачах или в людях из средних и низших каст, брахманы начинают замечать, что против них идет объединение. Ранассанри Найкер из Эрода создает в Мадрасе ассоциацию самоуважения.^{65} То, что брахманов в нее не принимают, говорит само за себя. Нынешние годы — последние годы их владычества.

В территориальном округе Мадраса они теперь не часто отваживаются ездить в поездах. Стоит им появиться со своим злосчастным шнурком на животе,^{66} как на них накидываются с расспросами, подвергая испытанию их непередаваемую глупость. Они быстро оказываются в тупике.

В одном университете, ратующем, кстати, за сближение Востока и Запада, некий европеец, отлично разбирающийся в музыке Бенгалии, Северной Индии и Непала, попросил индуса, известного знатока санскрита, перевести для европейской публики тексты нескольких песен. «К чему метать бисер перед свиньями?» — вот что ему ответили. Из-за такого подхода специалисты по бисеру, слишком долго охранявшие свой бисер, сами превращаются в свиней.

Из-за такого подхода десятки миллионов их соотечественников пребывают в невежестве и не понимают своей собственной религии.

* * *

Не надо думать, что индус задавлен множеством правил и что именно в этом, как часто пишут, проявляется деспотизм их религии.

Индусы прямо-таки обожают правила. Им даже недостаточно религиозных предписаний, и они ищут, каким бы еще правилам им следовать.

Даже в любви они обожают следовать правилам (Камасутра).

Даже воры у них рады действовать по правилам. В одной старинной пьесе (ее автор, кажется, Калидаса) вор, желая забраться к соседям, от которых его отделяет стена и дверь, усердно перебирает воровские законы, пока среди прочил правил не останавливается на правиле номер 6 — «предписания, которым надлежит следовать в случае кражи со взломом».

* * *

Один мой индийский друг, если я оказывал ему какую-то услугу, назавтра приносил мне в качестве благодарности жуткого вида букет (в Индии не умеют составлять букеты, но постоянно их друг другу дарят, чтобы сделать приятное), а в придачу к букету — несколько предписаний, вроде того, что, вдыхая воздух справа, надо поднимать правую ногу, опорожняя мочевой пузырь, непременно дышать только левой ноздрей, мизинец в ухо засовывать после заката солнца, и тому подобное.