Портрет А - [2]
1921
Всемирное сокращение флотов в самом разгаре (это касается судов, которые перевозили войска и продовольствие). Наняться на судно невозможно. Окно закрылось. Пришлось отказаться от моря.
Возвращение в город — и к ненавистным людям.
Отвращение.
Безнадежность.
Разные занятия и работы, средненькие, и справляется он с ними средненько.
Низшая точка на его «кривой неудачника».
1922 Брюссель
Прочел «Мальдорора».>{10} Встряска… которая вскоре вызвала в нем давно позабытую потребность писать.
Первые страницы. Франц Элленс, потом Полан видят в них что-то, другие не видят ничего.>{11}
Он все еще колеблется. Ему не хочется, чтобы писательство стало для него «долгом».
Это мешает мечтать. Заставляет выбраться наружу. Лучше он будет жить как прежде — свернувшись в клубок.
Уезжает из Бельгии навсегда.
1924 Париж
Пишет, но все время его раздирают противоречия. Не может выбрать псевдоним, который бы полностью соответствовал ему самому, его устремлениям и возможностям.
Продолжает подписываться своим банальным именем, которое ненавидит,>{12} которого стыдится, именем, похожим на этикетку с надписью «второй сорт». Может быть, он оставляет это имя как знак верности недовольству собой и неудовлетворенности. Итак, ему никогда не суждено гордиться тем, что он пишет, — он будет вечно тянуть на себе это ярмо, которое маячит в конце каждого его текста, не позволяя даже отчасти испытать чувство победы и завершенности.
1925
Клее, потом Эрнст, Кирико… Крайнее удивление. До сих пор он ненавидел живопись и вообще рисование как занятие: «Мало им реальности, этой жуткой реальности, — думал он, — И они еще хотят ее повторять, возвращаться к ней».
Работает то там, то сям. Какое-то время — в издательстве, в отделе подготовки к печати.
1927 Кито
Путешествие в Эквадор на год по приглашению Ганготены>{13} — вдвоем с этим поэтом, в котором соседствовали гениальность и невезение. Он умер молодым, а потом и его стихи, по большей части неизданные, сгорели при пожаре в самолете.
1928
Париж.
1929
Смерть отца. Десятью днями позже — смерть матери. Поездки в Турцию, Италию, Северную Африку…
Он уезжает от.
Чтобы вытравить из себя родину, любые привязанности и то, что его связывает, хоть и против воли, с греческой, римской или немецкой культурой, вытравить бельгийские привычки.
Путешествия как выселение.
И все же отторжение понемногу уступает место желанию общности. Ему еще многому надо научиться — научиться себя открывать. Понадобится много времени.
1930–1931 Азия
Наконец-то путешествие для него.
Индия — там первый народ, который, кажется, в массе своей занят сутью, который самой сутью хочет утолить свою жажду, и, наконец, народ, который заслуживает, чтобы его выделяли между прочих.
Об Индонезии и Китае пишет слишком быстро: он возбужден и радостно удивлен тем, до какой степени его взволновало увиденное в этих странах, все это он еще будет обдумывать и пережевывать не один год.
1932
Лиссабон — Париж.
1935
Монтевидео, Буэнос-Айрес.
1937
Вплотную занялся рисованием. Первая выставка (Галерея Пьер в Париже).
1938–1939 Медон
Занимается журналом «Гермес».
1939
Бразилия (штаты Минас-Жерайс и Рио).
1940 январь
Возвращение в Париж. В июле — вместе со всеми — отъезд из Парижа.
Сент-Антонен. Потом Лаванду.
1941–1942
В Лаванду вдвоем с женщиной, которая скоро станет его женой.
1943
Возвращение в Париж. Немецкая оккупация (вторая).
1944
Смерть брата.
1945
Жена, ослабев от недостаточного питания, заболевает туберкулезом.
Вдвоем в Камбо. Улучшение.
1947
Почти излечилась. Чтобы поправить здоровье и забыть о недомоганиях — путешествие в Египет.
Февраль 1948
Гибель жены от чудовищных ожогов.
1951–1952–1953
Пишет меньше и меньше, все больше рисует.
1955
Получил французское гражданство.
1956
Первый эксперимент с мескалином.
1957
Выставки в США, в Риме, в Лондоне.
Перелом правого локтя. Остеопороз. Рука не работает.
Открытие левостороннего человека. Исцеление. Что теперь?
Столько сил потратил за всю жизнь, чтобы себя переделать — во всех отношениях, — а кости этим нисколько не интересуются, вслепую бредут своим семейным, расовым, нордическим путем.
Бог и мир
В начале был только Бог и бесы.
Бесы отличались друг от друга запахом, да еще свистом, с которым носились с места на место.
Они были невидимы.
И вот они спрятались от Бога.
Кан! Мапель! Дло!
Бог зовет еще раз:
Кан! Мапель! Дло!
Они спрятались друг за дружку, гуськом, под прикрытием резкого запаха беса Чора.
И ни один не явился на зов.
Бог гневается.
Он поднимает жуткий ветер, чтобы пригнать бесов к себе.
Явился один Наан.
Остальные упираются.
Ветер все сильней и сильней, они упираются, жмутся друг к дружке, сбиваются в ком, так крепко, что обращаются в камень, — Так появилась земля.
Потом Бог создал деревья и зверей, чтобы на ней кто-то жил.
Божий промысл
Бог может все что угодно. Поэтому ему скучно.
Поэтому ему захотелось, чтобы был кто-то, кто может лишь очень немногое.
Вот причина сотворения мира.
Бог создал камни. Но они скатились на дно оврагов и больше ничего не делали.
Богу скучно.
Потом он создал воду. Но вода только текла вниз и все.
Богу скучно.
Потом он создал деревья, но они только тянулись к солнцу.
