Портмоне из элефанта - [14]
— Это с войны… — не задумываясь ответил Лева. Потом помолчал и добавил: — С карело-финской… На татаро-монгольском фронте…
Анжелка совершенно не удивилась.
— И награды имеете? — уважительно и серьезно спросила она.
— Имею… — ответил Лева и внезапно снова подумал о Юльке. — А как же иначе…
Бред начинал принимать реалистические очертания…
— А счас что делаете? — спросила девушка, проведя грудью по его позвоночнику. — Ну, в смысле, кем работаете?
— Кем работаю, говоришь? — Его постепенно начинало увлекать это путешествие… Он задумался на пару секунд и неожиданно для себя самого ответил: — Писателем… Писателем работаю… Книжки пишу…
Анжелка замерла, расплющив грудь о Левин позвоночник, и пораженно спросила:
— Вы что, правда писатель? Настоящий?.. Живой писатель?
Лева приподнялся на локте и вполоборота глянул на девчонку. Анжелка, с приоткрытым от восхищения ртом, ждала ответа с тайной надеждой, чтобы это оказалось правдой. Отступать Леве было некуда…
— Ну да… — спокойно подтвердил он, — живой, как видишь…
Анжелка продолжала восхищенно смотреть на Леву, совершенно забыв о своих прямых обязанностях.
— Я сроду живых писателей не видала, — не отрывая глаз от голого Левы, прошептала она. — А что вы написали? Ну, какую книжку?
— А зачем тебе? — таинственно спросил Лева. — Что ты будешь делать, если узнаешь?
— Я ее читать буду… — прошептала Анжелка. — И на потом еще оставлю… на всю жизнь. — Она подняла глаза к потолку. — Я недавно одну читала… Она мне ужасно понравилась… Я не помню, кто написал, но название у ней было «Избранное».
Лева хлопнул глазами, не веря еще, что такое бывает, и неожиданно заревел таким смехом, каким не смеялся еще никогда за все свои сорок семь оборотов. Его рев перешел в хрип, хрип, отфильтровавшись через бронхи, прорезался визгом, который, в свою очередь, трансформировался в пульсирующий с равными промежутками стон… В дверь осторожно постучали… Лева, не в силах остановить истерику, указал глазами на дверь — успокой, мол, девок, все в порядке… Анжелка вскочила, приоткрыла дверь и что-то им сказала…
Постепенно он успокоился… Анжелка сидела рядом, голая, с квадратными глазами, ни жива ни мертва…
Лева перевернулся на спину, ничуть уже не стесняясь, — по принципу поглощения меньшего преступления большим.
— Не обращай внимания, девочка, — наконец сумел выдавить он… — это у меня нервное… С фронта…
Девичьи глаза вновь приняли округлую форму. При таком объяснении поведение клиента становилось абсолютно понятным и вполне вписывалось в допустимые рамки нехитрого сказочного сервиса. Читательский интерес вновь возобладал над опасностью непредвиденной реакции писателя.
— А как ваше фамилие? — с робкой надеждой спросила она Леву. — Ну, чтобы достать…
— Не скажу, — строго посмотрев на нее, отреагировал голый писатель. — Сама понимаешь, наверное…
Про секс договаривающиеся стороны забыли окончательно.
— Ну, тогда, а какое, там, сочинение вы написали самое первое? — Анжелка избрала наихитрейшую тактику дознания. — Совсем самое…
— Совсем самое… — Лева задумался… — Совсем самое — еще до войны… Это был… «Господин из Сан-Франциско…» Точно… Он и был…
Анжелка подняла зрачки вверх и моментально заполнила соответствующий файл. Наверняка там оставалась еще уйма свободного места, поэтому она продолжила допрос:
— Это он из Франции, значит?.. А читать-то по-русски?
— По-русски, по-русски, — успокоил ее Лева. — Или, в крайнем случае, по-молдавски…
— Да я, честно скажу, его забыла уже, да и тогда не очень по нему соображала. У нас в Тирасполе больше русских было… — Она снова подкралась к опросу потерпевшего. — Ну, а какое сочинение самое последнее?.. Совсем самое…
— «Каштанка!» — не задумываясь ответил Лева. — Осталось чуть-чуть дописать — и вперед…
Бедное животное тут же последовало вслед за «Господином из Сан-Франциско»… В соседний с ним файл…
— Все! — обрадованно вскрикнула Анжелка. — Теперь я вас точно вычислю!
В дверь опять постучали…
— Ой! — растерялась она. — У вас время вышло… Как же мы так? — искренне огорчилась Анжелка. — Совсем забыли про это-то… Ну, хочете, я с девчонками поговорю, чтобы они на дальше задержали немного?
Лева притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
— Не хочу, лапушка, — улыбнулся он. — И за это тебе спасибо… И за это… — он кивнул в сторону магнитофона… — И за все остальное тоже… За весь этот… адреналин…
— За кого? — удивилась проститутка. — За чего?..
Лева отмахнулся:
— Да не обращай внимания, это я так… Просто…
— Ну, тогда идем я вас помою, да? — успокоилась девушка. — В тазике…
Она снова зажгла свет в туалете и пропустила Леву в ванную. Он был босиком, забыв сунуть ноги в шлепанцы. Кафель на полу был холодный и мокрый. Лева машинально поджал ногу и увидел внизу, под ванной, торчащий край свернутого в рулон резинового коврика.
— Ну-ка… — Он нагнулся и вытянул рулон из-под ванны. Рулон упруго развернулся и развалился на два одинаковых зеленых коврика. На каждом из них было приклеено по десятку маленьких каучуковых подошв с шершавым неровным верхом, так, будто их отодрали от чего-то насмерть с ними слипшегося. Лева внимательно посмотрел на вновь развернутые перед ним каучуковые обстоятельства и смело шагнул в ванну.
Три девушки работают на московской «точке». Каждая из них умело «разводит клиента» и одновременно отчаянно цепляется за надежду на «нормальную» жизнь. Используя собственное тело в качестве разменной монеты, они пытаются переиграть судьбу и обменять «договорную честность» на чудо за новым веселым поворотом…Экстремальная и шокирующая повесть известного писателя, сценариста, продюсера Григория Ряжского написана на документальном материале. Очередное издание приурочено к выходу фильма «Точка» на широкий экран.
Григорий Ряжский — известный российский писатель, сценарист и продюсер, лауреат высшей кинематографической премии «Ника» и академик…Его новый роман «Колония нескучного режима» — это классическая семейная сага, любимый жанр российских читателей.Полные неожиданных поворотов истории персонажей романа из удивительно разных по происхождению семей сплетаются волею крови и судьбы. Сколько испытаний и мучений, страсти и любви пришлось на долю героев, современников переломного XX века!Простые и сильные отношения родителей и детей, друзей, братьев и сестер, влюбленных и разлученных, гонимых и успешных подкупают искренностью и жизненной правдой.
Трехпрудный переулок в центре Москвы, дом № 22 – именно здесь разворачивается поразительный по своему размаху и глубине спектакль под названием «Дом образцового содержания».Зэк-академик и спившийся скульптор, вор в законе и кинооператор, архитектор и бандит – непростые жители населяют этот старомосковский дом. Непростые судьбы уготованы им автором и временем. Меняются эпохи, меняются герои, меняется и все происходящее вокруг. Кому-то суждена трагическая кончина, кто-то через страдания и лишения придет к Богу…Семейная сага, древнегреческая трагедия, современный триллер – совместив несовместимое, Григорий Ряжский написал грандиозную картину эволюции мира, эволюции общества, эволюции личности…Роман был номинирован на премию «Букер – Открытая Россия».
Свою новую книгу, «Музейный роман», по счёту уже пятнадцатую, Григорий Ряжский рассматривает как личный эксперимент, как опыт написания романа в необычном для себя, литературно-криминальном, жанре, определяемым самим автором как «культурный детектив». Здесь есть тайна, есть преступление, сыщик, вернее, сыщица, есть расследование, есть наказание. Но, конечно, это больше чем детектив.Известному московскому искусствоведу, специалисту по русскому авангарду, Льву Арсеньевичу Алабину поступает лестное предложение войти в комиссию по обмену знаменитого собрания рисунков мастеров европейской живописи, вывезенного в 1945 году из поверженной Германии, на коллекцию работ русских авангардистов, похищенную немцами во время войны из провинциальных музеев СССР.
Роман-триллер, роман-фельетон, роман на грани буффонады и площадной трагикомедии. Доведенный до отчаяния смертью молодой беременной жены герой-писатель решает усыновить чужого ребенка. Успешная жизнь преуспевающего автора бестселлеров дает трещину: оставшись один, он начинает переоценивать собственную жизнь, испытывать судьбу на прочность. Наркотики, случайные женщины, неприятности с законом… Григорий Ряжский с присущей ему иронией и гротеском рисует картину современного общества, в котором творческие люди все чаще воспринимаются как питомцы зоопарка и выставлены на всеобщее посмешище.
Психологическая семейная сага Григория Ряжского «Четыре Любови» — чрезвычайно драматичное по накалу и захватывающее по сюжету повествование.В центре внимания — отношения между главным героем и четырьмя его женщинами, которых по воле судьбы или по воле случая всех звали Любовями: и мать Любовь Львовна, и первая жена Любаша, и вторая жена Люба, и приемная дочь Люба-маленькая…И с каждой из них у главного героя — своя связь, своя история, своя драма любви к Любови…
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.