Портативное бессмертие - [8]
Граница между этим селением, в которое как бы случайно попадает главный герой, и «греховным» миром не так уж непроницаема. Конрад с удивлением находит припрятанный в углу телефонный аппарат, он нередко чувствует направленную на него, как на чужака, агрессию и ждет, что «вот-вот сверкнет лезвие предательского ножа». Похожие на «королей, дам, валетов», жители исподтишка следят за Конрадом как неотвязные «соглядатаи» (Яновский неоднократно позволяет себе подобные пародийные отсылки к ранним романам Набокова). И хотя это селение гораздо привлекательнее, чем гротескный рай, описанный в конце «Портативного бессмертия», все же оно далеко от блаженной утопии. Но пусть и не совершенный, мир этот воспринимается как более подлинный, первичный по отношению к существованию в ограниченной историко-географической реальности. Селение оказывается не идиллическим, а скорее символическим локусом, в котором возможно примирение, слияние противоположных начал – времени и вечности; прошлого, настоящего и будущего; жизни и смерти; бывшего и небывшего.
Истина в романе глаголет устами некоего Бруно, деревенского пророка, который сам того не ведая оказывается в центре международного политического заговора. Помнящий всю историю вселенной, Бруно отстаивает плюрализм личности, заявляя: « Личность – это Мы». Рассуждениям о том, что составляет вечную и неповторимую личность, предается и деревенский проповедник на собраниях в молельном доме. Из его парадоксальных речей следует, что наши представления о подлинной, не имеющей ни конца ни начала личности искажены «короткой, бытовой» памятью, не способной удержать даже раннее младенчество конкретного человека, не говоря уже о моменте сотворения мира. Обыденной памяти в романе противопоставлена «космическая память», то есть память о некоем «изначальном всеединстве», символом которой выступает фантомная боль:
«Человек, если у него ампутировать руку или ногу, потом все еще чувствует боль как бы в пальцах отрезанной конечности. Это зовется фантомной болью. Но боль эта на самом деле совсем не мнимая, а свидетельствует о глубокой подлинной трансреальной памяти. Мы все испытываем большую или меньшую мучительную неуютность в этом мире, доказывающую, что где-то, когда-то, кем-то была произведена над нами страшная, пожалуй спасительная, но суровая операция».
Параллельно с развитием идеи о двух видах памяти (в чем нетрудно увидеть влияние учения Анри Бергсона, который был кумиром писателей межвоенного поколения) Яновский через своих героев ставит и вопрос о двух концепциях времени, объявляя несостоятельными обыденные представления о его линейном, поступательном движении и предупреждая об опасности, таящейся в человеческой логике, привычке во всем видеть причинно-следственные связи. По словам Бруно, «Прошлое… находится впереди человека, а не позади. Иначе он бы не видел своего прошлого, а видел бы будущее: если б оно было перед его глазами! Будущее за плечами, и потому он его не лицезреет. Чтобы продвигаться вперед, в неведомое, человек должен пятиться назад; так это выглядит для неземного наблюдателя». История приключений главного героя и кольцевая структура романа как будто иллюстрируют мечту автора об обратимости времени, о возможности вернуться вспять и «сделать бывшее небывшим».
Все эти размышления сводятся к главной для Яновского религиозно-философской проблеме: может ли Бог переделать свое несовершенное творение? Эта мысль, перекликающаяся с религиозной метафизикой Бердяева, занимала Яновского уже задолго до написания романа «По ту сторону времени». Например, в повести «Челюсть эмигранта» один из персонажей излагает учение, в соответствии с которым Бог не был свободен в своем творческом акте, так как создавал мир не из «собственного», а из предсуществующего материала, чем и объясняется неудачный результат. Следующий неизбежный вопрос заключался для Яновского в том, как человечество, используя свободу воли и заложенный в нем творческий потенциал, может содействовать преображению мира. В одном из своих эссе он цитирует фразу Анри Бергсона «Бог создал человека, а человек создал машину». Эта формула сотворчества Бога и человека была ему особенно близка – Яновский был убежден, что для реализации содержащегося в Библии обещания «воскресения из мертвых» и «жизни вечной» необходимо активное и сознательное участие всего человечества [14] .
В отличие от «Портативного бессмертия», в котором сомнительный план спасения мира от погружения во зло и окончательного распада зависел от механического изобретения и насильственного использования живительных лучей против ничего не подозревающих жителей планеты, в романе «По ту сторону времени» содержится намек на то, что смерть может быть преодолена «изнутри», через отказ от рутинных форм мышления, представлений о линейности времени и реализации себя в коллективном творческом акте. Пророк Бруно формулирует следующий проект спасения земли, которой угрожает гибель:
«Надо перенестись в другие точки космоса, в другие созвездия и туманности. Уйти, вовремя подготовить переселение. Заразить нашими клетками и лучами другие небесные тела… Там надо разбить сады и цветники, оплодотворить почву, огласить музыкой и смехом, любовью, игрой и творческой мыслью согреть камни. Это ли не Божье дело? И человечье… Обсеменить еще одну вселенную, творить новые миры, создавать жизнь за пределами Млечного Пути и даже там, где кончается материя или наше пространство, куда свет еще не распространился».
Василий Яновский вошел в литературу русской эмиграции еще в тридцатые годы как автор романов и рассказов, но мировая слава пришла к нему лишь через полвека: мемуарная книга `Поля Елисейские`, посвященная парижскому, довоенному, расцвету нашей литературы наконец-то сделала имя Яновского по-настоящему известным. Набоков и Поплавский, Георгий Иванов и Марк Алданов — со всеми Яновский так или иначе соприкасался, всех вспомнил — не всегда добрым, но всегда красочным словом. Его романы и рассказы никогда не были собраны воедино, многое осталось на журнальных страницах, и двухтомное собрание сочинений Яновского впервые показывает все стороны дарования этого ярчайшего писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Поля Елисейские» Василия Яновского – очень личные, яркие, субъективные воспоминания о русской эмиграции в Париже первой половины XX века. Главные герои книги – «незамеченное поколение», дети первой волны эмиграции. Они противопоставляли себя «старшим писателям» и считали, что незаслуженно оказались на втором плане.Среди близких друзей В. Яновского были Борис Поплавский, Юрий Фельзен, Валериан Дряхлов; он был знаком с Д. Мережковским, З. Гиппиус, И. Буниным, Б. Зайцевым, В. Ходасевичем, Г. Ивановым и др.Книга иллюстрирована редкими фотографиями.
Издательская иллюстрированная обложка. Отличная сохранность. Первое издание. Автор предлагаемой книги — один из самых интересных писателей в эмиграции, своеобразный, ни на кого не похожий Василий Семенович Яновский, 1906–1989 гг., прозаик, мемуарист. Попал в эмиграцию в 1922 году, перейдя нелегально польскую границу вместе с отцом и двумя сестрами. Проведя четыре года в Польше, он переехал во Францию и поселился в Париже, где закончил медицинский факультет и получил степень доктора медицины в 1937 году. Писать прозу Яновский начал в 18 лет.
Мотивирующий рассказ о чудесах, которые способна сотворить вера даже в ситуации, кажущейся неизменно-трагичной. История основана на реальных событиях.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Небольшая фантастическая повесь. Дневнеки, интервью, воспоминания людей, ставших свидетелями и участниками событий, произошедших в небольшом научном городке, после того, как некоторые жители стали обладателями экстрасенсорных способностей.
Сказки, легенды и рассказы по мотивам онлайн-игры. Вообще, друзья говорят, что стихи у меня получаются гораздо лучше. Но я всё-таки решилась собрать все мои сочинения в одну книгу и опубликовать.