Портартурцы - [13]

В ресторане Лыков встретил знакомого морского офицера.

— Как у вас в Дальнем? — спросил он.

Живем, словно в заброшенной деревушке. Между тем, по-видимому, события назревают.

— Да, японцы бряцают оружием.

— А мы-то готовы?

— Несомненно.

— Не нравится мне внешний рейд, — сказал Лыков. — Трудно уследить за неприятельскими миноносками.

— Простите, но это наивный вопрос. Кругом каждую ночь дозоры из боевых легких судов. Но мы, моряки, не предполагаем, что будут военные действия, хотя и желаем их. Японцев следовало бы проучить.

— Скажите, а в других ближайших Портах, например в корейских, есть наши суда? По-моему, в такое тревожное время все суда должны быть в сборе, чтобы их не расстреляли поодиночке.

— Вы напрасно беспокоитесь.

— Скажу вам по-дружески, среди военных много беспечности. Поговаривают, что и морские офицеры не всегда ночуют на своих кораблях.

— Бывает. Война же не объявлена.

— Чуткость бы не потерять, — вздохнув, сказал Лыков и покраснел, вспомнив о японке.

— Вы волнуетесь. Мне приятно слышать, как о нашем флоте заботятся русские люди… Но, Александр Петрович, вам, коммерсантам, зачастую нажива затемняет рассудок, и вы, — не вы лично, разумеется, — идете на преступные сделки, хотя они в ущерб казне.

— Например?

— Нам отпускается плохой уголь, недоброкачественная провизия.

— Следите, проверяйте.

— Надо быть всюду и во всем честным. Нас, моряков, можно обвинять в пьянстве, но ни в коем случае не в жульничестве.

— Пьянство — тоже растрата! — воскликнул Лыков. — Вы растрачиваете здоровье и время. Между тем и то и другое следовало бы употреблять на изучение окружающей обстановки и новых достижений в технике. Простите, капитан, мне не раз говорили: молодые морские офицеры инертны в учебе. Примеру адмирала Макарова не многие следуют.

— Довольно вам волноваться. Все в порядке. Спите спокойно… Но вы, милый друг, что слабо пьете?

— Бросаю пить и курить.

— Что так?

— Решил жениться. А девица из таких, что не любит пьющих и курящих.

— Плюньте и найдите другую.

— Нельзя-с, сердце-с! — улыбаясь, ответил Лыков.

Глава пятая

1

26 января вечером китайцы начали праздновать свой новый год. Затрещали повсеместно фейерверки и хлопушки. Невообразимый шум ударил по натянутым нервам русских обывателей.

«Неужели началось?» — подумал каждый из них. Но, узнав, в чем дело, портартурцы успокоились.

…Ночь была темная, безлунная, холодная. Легкий туман окутывал боевые суда, стоявшие на внешнем рейде. Приветливо мигали маячные огни. По горизонту то бегали, то скользили лучи прожекторов., Порт-Артурская гавань, пока еще не углубленная, не имела постоянного свободного прохода для крупных судов. При входе и выходе они пользовались часами прилива.

Эскадра стояла на внешнем рейде в три линии: на севере — броненосцы «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь»; на юге — крейсера «Ангара», «Диана», «Паллада», «Баян» и «Аскольд»; в середине между обеими группами — красавцы броненосцы «Пересвет», «Победа», «Ретвизан» и «Цесаревич».

Миноносцы «Расторопный» и «Бесстрашный» курсировали по линии дальнего охранения. Крейсера «Новик» и «Боярин» стояли возле берега.

Легкий южный ветер окутывал суда тепловатой мглою. К десяти часам ночи наступила тишина, которая нарушалась только легким всплескиванием волн.

Около полуночи раздался взрыв мины у левого борта «Ретвизана». Минуту спустя «Цесаревич» открыл огонь по японским миноноскам, мчавшимся на него. Вслед за этим и с других судов раздались залпы беглого огня.

Огромные столбы воды взвились около «Цесаревича» и «Паллады». Несчастные суда накренились и, выбрав якоря, направились ко входу в гавань. Вражеские миноносцы преследовали «Цесаревича», но были встречены дружным огнем судовых орудий. Через несколько минут один из них затонул. Остальные повернули обратно.

Раненый «Ретвизан» первым подошел к Тигровому Хвосту и уткнулся носом в берег. На «Цесаревиче» не растерялись и вовремя заполнили водой соответствующие отсеки, иначе и броненосец перевернулся бы.

Жители Артура первые выстрелы начавшейся войны приняли за учебную стрельбу.

В сухопутных войсках поднялась суматоха. Комендант крепости Стессель прибыл в штаб.

— Всем ротам немедленно занять береговые батареи.

— Ваше превосходительство, нет диспозиции, — сказал начальник штаба.

Глаза Стесселя округлились, рот приоткрылся, толстый подбородок отвис.

— Безобразие! — Стессель выругался. — Надо было думать об этом раньше. Разработали бы и представили на рассмотрение и утверждение… Позвонить по телефону и послать вестовых, чтобы каждая рота заняла соответствующую батарею и охраняла подступы к ней.

— Какая рота и какую батарею? Какой фланг усилить?

— Детские вопросы. Начальник штаба и командиры рот сами должны знать свое дело. Имею же я право рассчитывать на их сообразительность и расторопность?

— Они ни при чем. У вашего превосходительства должны быть все нити в руках и разработанный при вашем участии план.

— Дайте мне эти нити, дайте мне эти нити! — Стессель схватился за голову и выбежал из штаба.

Морской бой затих. От звездного неба веяло спокойствием. Стессель остановился: он не знал, куда идти и с чего начать оборону крепости.