Портартурцы - [109]
— Сайонара, япоша!.. значит — прощай, япоша.
Наши вскочили и отбили атаку. На моем япошке часы нашли и отдали мне. Вот они, посмотри — славные часики. А потом еще нашли целую пачку открыток с японскими красавицами… Много еще с японцами горя примешь. Но мы от них отобьемся, как бог свят. Принцев уже ихних несколько человек убили. У самого Ноги сына еще на Киньчжоу прикончили. Солдаты говорят, не может этого быть, чтобы япошка нас осилил. Да мы со стыда сгорим…
— Ты мне скажи, — перебила Варя спутницу. — Ты так и не могла успокоиться, пока не увидела Колю? Ведь у многих жены, но их здесь нет.
— Это было бы забавно, если б все жены были здесь, — засмеялась Пелагея. — Я об этом и не подумала… Только вот со мной так случилось. Я уже сказала: спокойна я и радостна. Пуль и снарядов как будто нет и не бывало никогда. Крепко мы любим друг друга. Потому я и решилась на такое дело, что знала: любит меня Николай. Легко мне было к любящему сердцу идти… А как он обрадовался мне!..
— А если бы сомневалась, что любит?
— Тогда о чем же разговаривать…
Варя побледнела и ускорила шаг.
— Вот те пушки видишь? Это второй полевой. Бьет еще туда изверг.
На перекрестке к летучему отряду подбежал орловец:
— Сестрица, поднимись к нам на несколько минут — тяжелораненых двое да четверо шрапнелью. Фельдшер не успевает.
— Ты беги, а я сейчас подойду, —ответила Варя.
Легкораненые, перевязанные батарейным фельдшером, спускались с горы.
Стрелок Федулин с осколком в ноге лежал на носилках вблизи блиндажа. Около него суетились фельдшер и орловец. Варя ощупала раненую ногу.
— Давайте кровоостанавливающей ваты и лубки. И сейчас же его под гору, а там передать велосипедистам или пусть увезут на ваших лошадях, их же у вас много.
Орловец и санитар понесли Федулина. Варя пошла рядом:
— Ваша батарея не из Нерчинска? — спросила она орловца.
— Да, оттуда. Она раньше в Забайкальском дивизионе была.
— А у вас есть солдат Тихон Подковин?
— Сейчас только привозил снаряды. Вот-вот опять встретится. А вы откуда его знаете?
— Его родственники в письме просили узнать о нем, — покраснев, ответила Варя.
— Вот-то обрадуется землячке. А вы тоже иркутская?
— Да, — чуть слышно сказала Варя.
В ложбину упало два снаряда. Разорвалась шальная шрапнель.
— На «сквозняке» продувает, — усмехнулся орловец. — Надо осмотреться и выждать. Тут и винтовочные пули часто царапают. Смотрите, осторожней.
— От своей пули не уйдешь. Так ведь говорят солдаты.
— А лезть на нее, на пулю эту, тоже нечего…
Орловец и санитар поставили носилки на землю.
С ясного неба светило полуденное солнце. Взрывы на фортах утихали, противник делал передышку. По дороге вниз тянулись раненые.
— Чего же мы ждем? — спросила Варя.
— Тут вот нужно побыстрее, сестрица, перебегать, и сразу же после взрывов, пока заряжают.
Сразу стало тихо. Ни свиста пуль, ни гула снарядов. Своим напряженным слухом Варя уловила стук далеко едущей двуколки.
— Пора двигаться, — обратилась она к орловцу. — Идите вперед.
Рой пулеметных пуль пронесся впереди у конца опасного пути.
— Улетели пчелки, — проговорил санитар. — Поторапливайся, не жди новых.
Варя торопливо шла и думала: «Вот он едет и не узнает. Лошадь испугалась снарядов и бросилась в ее сторону. Смяла. Тихон соскочил с двуколки, наклонился и узнал… Ей больно, но она улыбается…»
Через дорогу пролетело несколько пуль.
— Братцы! Подождите! — закричала Варя, хватаясь за правый бок и приседая на землю. — Подождите, — уже стонала она, упав на колени.
Орловец и санитар поспешно уносили раненого. Свист пуль подстегивал их. Из-за поворота, гремя, показалась двуколка. Орловец радостно закричал:
— Подковин! К тебе замлячка приехала! Сюда, скорее!
Двуколка поравнялась с носилками:
— Что ты кричишь?
— Да разве не узнаешь? Вот она. — Оглянувшись, орловец побледнел. Руки его затряслись. Вари сзади их не было.
— Смотри! Смотри! Беги! Да останови лошадь здесь! — волновался орловец, увидев сестру милосердия, корчившуюся на самом опасном месте. Несколько секунд он переминался с ноги на ногу, потом крикнул санитару, который вместе с ним нес раненого: — Станови носилки! Бежим!
Орловец первый подбежал к Варе и, подхватив ее за плечи, поволок вдоль дороги. К нему присоединился санитар. Подковин минуту ничего не понимал. Стон раненой точно кнутом стегнул его и он бросился вперед, оставив лошадь на дороге.
— Поддерживай под спину, — шепнул, задыхаясь, орловец. — Кажись, в правый бок угодило.
Подковин обхватил Варю за плечи. Орловец, выпрямившись, приподнял голову девушки.
— Варя, голубушка! — прошептал Тихон. У него подогнулись колени.
— Ты что? Не задерживай! — крикнул санитар, увидев, что тело Вари стало клониться к земле.
Две крупные слезы скатились из глаз Подковина. Но бодрость вернулась к нему. Руки раненой зашевелились.
— Варя! Схватывай меня за шею. Братцы, обождите… вот так…
Варя открыла глаза. В них на секунду мелькнула радость, но сейчас же по лицу разлилось страдание. Подковин увидел, что губы девушки шевелятся. Он наклонился к ней и услышал:
— Это ты?
— Не волнуйся… Сейчас сделаем перевязку.
Орловец вскочил на двуколку:
— Я до первого зигзага! — крикнул он и во всю прыть погнал лошадь в сторону батареи.
