Порожек - [5]

— …Курс иглотерапии в январе прошли…

Неожиданно я понимаю, что брови у Галины Викторовны нарисованные, и мне становится страшно. Я вдруг представляю себя в девяносто девять лет (мне почему-то кажется, что Галине Викторовне девяносто девять лет). Вот я сижу в бане вся коричневая, как картофелина, и мои карандашные брови плавятся и стекают по лбу вниз. А вокруг здоровые, розовые женщины с прилипшими к попам листиками машут вениками и кричат тёти-Олиным голосом:

— А ну, поддадим-ка пааару!

— …И потом, она занимается ежедневно, садится в постели…

— Не ленишься? — спрашивает Галина Викторовна, выдёргивая меня из бани прямо в кабинет невропатолога. — Это хорошо. А потная почему? Синдром белого халата?

В бане я и вправду успела вспотеть, но не объяснишь же это сходу Галине Викторовне. Поэтому я молчу, и за меня отвечает мама:

— Вообще-то, докторов мы не боимся.

— Аппетит? Сон?

— Спим хорошо. А вот с едой проблемы, — говорит мама извиняющимся тоном.

— Ну, вы делайте скидку на возраст. Заключение психиатра не вижу. А, вот, нашла…

Розовые женщины гремят тазами в седой от пара помывочной. Они окатывают лавки кипятком, смеются раскатистым эхом, снова наполняют из плюющихся кранов тазы, и с остервенением намыливаются.

Вообще-то, в бане первый и последний раз я была в три года. Но этот поход мне запомнился на всю жизнь. Помню, как тётя Оля намазала меня мёдом и посадила на горячую скамью у самой каменки. Мне было нестерпимо жарко и хотелось плакать, тогда я придумала игру. Я высовывала наружу язык и облизывала верхнюю губу — сладкую от мёда. Так мои муки в парилке проходили быстрее, и можно было идти в бассейн.

Галина Викторовна моет руки, и начинается осмотр. Меня пальпируют, проверяют рефлексы, измеряют артериальное давление…

Бассейн — моё любимое воспоминание из прошлой жизни. Плавать меня с самого рождения учил папа. Он набирал вычищенную содой ванну, надевал на меня шапочку с вшитыми брусками пенопласта и со словами: «Запускайте Берлагу!» погружал меня в воду. Точнее, погружалось только моё тело, а голова в шапочке оставалась на поверхности.

— Я вам курс электромиостимуляции назначаю, — говорит Галина Викторовна. — А вот это — три раза в день после еды, — она размашисто чиркает рецепт. — Спастика должна снизиться, кровообращение улучшится.

— Галиночка Викторовна, ну а как вообще? — заискивающе спрашивает мама.

Позднее я абсолютно бесстрашно и совершенно самостоятельно научилась плавать в ванне. Больше всего мне нравилось ощущение невесомости, которое я испытывала в воде. Наверняка так чувствовали себя американские астронавты, высадившиеся на Луне…

— …Сами понимаете, что в идеале реабилитационная программа осуществляется круглосуточно. Милочка, чем-то надо жертвовать… Карьера, работа, я всё понимаю, но девочка замыкается, ей необходимо…

С тех пор, как я не хожу, у меня часто повторяется один сон. Сначала я плыву. В той самой бане. Я стою у бортика бассейна, потом резко отталкиваюсь и плыву. Я рассекаю воду живыми ногами. Тело мне подчинено, как толща воды подчинена отточенным, слаженным движениям моих рук и ног. Я — дельфин.

— …В школу силком, через «не хочу»… придумала себе какое-то Зашкафье… — доносится мамин голос.

Я выталкиваю своё гладкое, упругое тело из воды и лечу. Потом снова погружаюсь, но уже не глубоко. С каждым толчком я пролетаю всё дальше и выше над водой, быстрее, не окунаясь, а задевая поверхность животом.

— …Отсутствие контакта с людьми, в особенности со сверстниками, влияет на нормальную мыслительную деятельность… практически все пациенты погружаются в депрессивное состояние… а конечный результат полностью зависит от настойчивости пациента, сохранности воли… формирования мотивации к развитию её способностей в целом и двигательного навыка в частности… а творчество — это хорошо…

На месте плавников прорезаются крылья. Взмах, второй, и я планирую — мне больше не нужны ноги. В полёте они ни к чему. Они исчезли, пропали, отвалились, как отваливается хвост у ящерицы. Всё, что мне надо, — крылья. Могучие и дающие свободу.

— …В принципе, акупунктура не повредит. Давайте попробуем. А пакетик свой уберите. Ни к чему это.

Глава 7 Ссора

Ссоры в нашем доме не редкость, поэтому я знаю в них толк. Для себя я разделяю ссоры на три вида, в зависимости от уровня их сложности.

К первому, наименее безболезненному, относятся ссоры за завтраком, во время уборки или просмотра телевизора. Словом, в те редкие моменты, когда все мы в сборе. Это бывает не так уж часто, поэтому внутренний дискомфорт испытывает в это время каждый член семьи. Ибо, как сказал бы мамин психотерапевт: «Происходит вторжение в личностное пространство индивида без учёта потребности последнего в такого рода вмешательстве». Однако такие ссоры протекают довольно мирно и заканчиваются быстро и полюбовно. В крайнем случае, пульт от телевизора, транслирующего матч «Зенит-Спартак», летит в папу, а мы с мамой идём укладываться спать.

Ко второму виду под кодовым названием «Кухонная дверь» относятся ссоры, происходящие между мамой и папой наедине в запертой кухне. Даже если такая ссора начинается в коридоре, в спальне или в детской, заканчивается она на кухне. Потому что на каком-то этапе, когда обыкновенный разговор на повышенных тонах переходит в мамин или папин крик, родители, не сговариваясь, бегут в кухню и закрывают её на шпингалет изнутри. В это время они похожи на жителей израильского города Хайфа, укрывшихся в бомбоубежище. Мама с папой думают, что этого достаточно, чтобы я не стала свидетелем сцены и моя расшатанная психика не пострадала ещё больше.