Порок и добродетель (Звонок из преисподней) - [136]

– Мне можно посмотреть близнецов, тетя Крис?

– Вне всякого сомнения. Я слышала какое-то шевеление как раз перед вашим приездом. Иди по лестнице, ты знаешь, где они.

Дженни побежала к деревянной лестнице.

Джулия оглядела теплую, уютную комнату и радостно вздохнула. Комната была украшена к Рождеству: бумажные гирлянды, остролист, большая елка в углу с блестящими шарами и звездами, свертки в цветастой упаковке. В кирпичном камине весело потрескивали поленья, и пахло свежевыпеченным тестом. На Крис был яркий фартук и пятна муки на розовых щеках. Женщины схватились за руки и улыбнулись друг другу.

– Я так рада, что ты смогла приехать к нам на Рождество, – сказала Крис.

– Провести Рождество в Калифорнии, где тридцать градусов жары? Да ни за что.

– Ну, здесь глубинка, когда выпадет снег, то будет как на Аляске.

– Чудесно. Тогда я точно буду знать, что дома.

Сверху доносились визг и хихиканье.

– Пусть играют, – спокойно заметила Крис. – А мы с тобой можем тихонько посидеть.

– И выпить, – согласилась Джулия, снова поворачиваясь к дверям. – У меня в машине бутылка «Джек Даниелс»…

Они принесли из машины чемоданы и поставили их в сторонку, потому что Крис сказала:

– Билл придет и отнесет их наверх. Он там, в поле, на своем возлюбленном тракторе. – Женщины уселись в потертые, но удобные кресла, стоящие по обеим сторонам камина.

– Умница! – воскликнула Крис, когда Джулия достала бутылку. – Мне это пойло пришлось по душе с того первого раза, когда Брэд нас угощал. И кстати, я умираю, так хочу все услышать, все-все. Давай только сначала пропустим по одной.

Она налила им щедрые порции.

– Ах… – облизала она губы. – Доходит до самого дальнего уголка.

Когда Джулия достала блок «Кента», Крис воскликнула:

– Все самое лучшее! Я бросила курить, так для младшенького лучше… – Она похлопала себя по выпирающему животу. – Но ради такого случая одну можно. Только Биллу не говори, ради всего святого!

– Как он?

– Свет моих очей, как всегда. Все эти годы я искала мистера Совершенство, а вышла замуж за совершенно простого парня. Мой Билл умудрился сделать мою жизнь счастливой. – И она импульсивно добавила: – Как бы мне хотелось, чтобы и ты могла сказать то же самое, детка. – В ее взгляде сквозило беспокойство. – Ты не очень подробно писала, но я умею читать между строчек. Похоже, ты прошла через Армагеддон.

– И вдобавок Апокалипсис.

– Расскажи мне все. Сама знаешь как говорят, поделишься – легче станет.

Но тут вопль возвестил о беде другого рода.

– Ну вот. – Крис тяжело поднялась. – Всем по местам стоять!

В комнату ворвались близнецы. Мальчик и девочка, по два года с небольшим, такие же жизнерадостные, как и мать, но крепенькие, в отца, с темными глазами и волосами. Они шли на руки к любому, широко улыбаясь, ласкаясь и целуясь.

– И когда следующий? – умудрилась спросить Джулия, пока дети старались удушить ее в объятиях.

– Весной, скорее бы, так надоело. Надеюсь, будет мальчик. – Она направилась на кухню. – Давай сначала их накормим. Тосты с маслом сойдут?

Джулия сидела, счастливо улыбаясь и деля свое внимание между Дженни и близнецами, а Крис тем временем нарезала тосты на длинные полоски и намазывала их маслом, поставив также на стол кружки с молоком. Вся троица с упоением принялась жевать, запивая хлеб большими глотками молока. После еды они отправились наверх играть, а обе женщины остались у камина.

– Ох, Крис… – голос Джулии опять дрожал от волнения, – как же хорошо вернуться.

– Так было плохо?

– Ужасно.

– Я прочитала обо всем в «Тайме» и только потом получила твое письмо. Длинный некролог. Ты ведь помнишь, отсюда всего десять миль до Эруна по прямой? Представляешь, мне после всего оказаться здесь? Здесь, где начались все твои беды, а мои кончились? Мы поехали на отпевание, ты об этом знаешь? Маркиз ведь наш хозяин. Народу пришло – прорва.

– Все работа самой леди Эстер.

– Как Брэд? – спросила Крис немного погодя.

– Изменился. Ох, Крис, и как изменился.

– К лучшему или худшему?

– К лучшему. Он стал несравненно лучше.

– Он уже выписался из больницы?

– Да. Поэтому и отложили похороны. У него было сотрясение мозга, сломана рука и ключица. Ну и трещины в ребрах, разумеется.

– Бедняга. – Крис задумалась. – Вот и говори после этого, что одним дается все. Ему крепко досталось. – Она встала и покопалась за диванной подушкой. – Вот. Я сохранила это для тебя.

Она протянула Джулии специальный выпуск эрунской газеты «Аргус», посвященный похоронам леди Эстер Брэдфорд. На панихиду прессу не пустили, но в газете было много фотографий членов семьи, входящих в частную часовню и выходящих из нее. Лицо Брэда ничего не выражало, он казался отрешенным. Эбби спряталась за вуалью, но лицо Битси было не закрыто, и при виде его Джулия ахнула. Точь-в-точь мать. Уставилась перед собой с тем самым выражением, какое Джулия так часто видела на лице свекрови. Безразличное и надменное.

Длинная статья в основном посвящалась воспоминаниям местного, населения о леди Эстер, которая была, как выразился один из репортеров, «английским цветком, пересаженным на чужую почву, но крепко держащимся за свои корни». Ее называли, весьма тактично, вне сомнения, «возвышающейся надо всеми, незабываемой личностью», – что, как сказала вернувшаяся с чаем Крис, было еще мягко сказано.