Пороги сновидения - [13]

Оба этих элемента можно найти как в науке, так и в нагуализме. Аксиомы, перечисленные в предыдущем разделе, — это те интерпретации, которые приняты для работы со знанием. Аксиомы не могут быть частью веры, они только выполняют роль инструментов в исследовании. Они приняты лишь потому, что помогают в поиске нового знания. Если же они начинают препятствовать этому поиску, от них приходится отказываться.

Вера же — что-то вроде «абсолютной интерпретации». Никакой опыт ее не может изменить или поколебать. Вера — это утверждение некой Истины, исключающей любые иные толкования по определению. Например: «человеческая душа бессмертна». Любое опытное знание, ставящее под сомнение данную веру, считается либо ложным, либо неполным, либо искаженным.

Сама по себе вера не помогает обрести новое знание, потому что стоит «над» знанием. Вера — это интерпретация, не желающая признать, что она лишь интерпретация. Вера провозглашает Истину — то, что за пределом всякого опыта. Вот ее лозунг: «Я верю, что за пределом опыта положение дел таково. Никакую иную Истину я не принимаю, и любой опыт, любое явление толкую только так и не иначе». Ссылки верующих на опыт и чудеса, подтверждающие их веру, — необязательные, побочные приемы убеждения неофитов.

Вот разница между ВЕРОЙ и ЗНАНИЕМ, ВЕРОЙ и ИНТЕРПРЕТАЦИЕЙ. Интерпретация (аксиомы, посылки, модели, теории и гипотезы) служит знанию. Вера — никакого отношения к знанию не имеет, существует сама по себе, неизменная, недоказуемая, неопровергаемая. С прагматической точки зрения от нее вообще нет никакой пользы знанию. Она — «вещь-в-себе».

Прагматическое описание (интерпретация), — в частности, то, что есть в науке и в нагуализме, — условно и инструментально. Вера — абсолютна.

Вот почему никакой веры в нагуализме нет и быть не может. Попытки скрыть принципиальное различие между верой и интерпретацией постоянно используются Церковью по отношению к безверующей науке (мол, наука «верит» в одно, мы — в другое, но в любом случае — это Вера). Они рассчитаны на тех, кто не осознает описанного здесь соотношения.

Религиозное мировоззрение приписывает вере когнитивный смысл. Говорится о том, что вера дает доступ к восприятию или познанию специфических «духовных фактов» благодаря тому, что вводит в инвентаризационный список тоналя идею Божественного.

Человеческое восприятие, конечно же, всегда обусловлено инвентаризационным списком — списком выученных образов, характеристик, качеств и свойств. Этот список абсолютен и исчерпывает перцептивный опыт, полученный в привычном положении точки сборки. Казалось бы, человек не в состоянии воспринять то, что не обозначено в его инвентаризационном списке, и мы обречены на бесконечное повторение того, что уже имеем в опыте.

Тем не менее человек продолжает обучаться. Не следует забывать, что восприятие предназначено для трансляции Реальности, — это заложено в самой природе существа, намерение которого заключается в адаптации и выживании на фоне разнообразных и меняющихся условий среды. Потенции восприятия неисчерпаемы, как сама реальность. Нас сдерживает позиция точки сборки и ригидность человеческой формы, но мы исходим из того, что эта ригидность может быть преодолена.

Тогда нет ничего, что принципиально не доступно восприятию. Инвентаризационный список обогащается вслед за трансформациями тоналя, который в процессе практики становится все более пластичным, обретает новые и новые степени свободы.

Верующий может обосновывать необходимость веры тем, что отказ от идеи Бога делает Его недоступным восприятию, подразумевая при этом, что вера способна открыть нам Божественное бытие. Вера в Бога приравнивается к «идее Бога» в инвентаризационном списке тоналя. Чтобы понять, почему это не так, нужно осознать подлинный смысл словосочетания «идея тоналя», которое подразумевает не умозрительность и не абстрактную концепцию, а навык обретения конкретного опыта.

Пока речь идет о чем-то стабильно и ясно воспринимаемом, инвентарный список включает в себя этот элемент и дает ему название. Это и есть «идея» или «пункт» в списке. В этом смысле мы имеем идею «человека», «дерева», «солнца», идею пространства и времени, формы, цвета, яркости и т. д., но не имеем «идеи Бога». Если у вас нет однозначного эмпирического свидетельства о Боге, то в инвентарном списке вашего тоналя «Бог» как пункт отсутствует (даже в том случае, если вы обратились в лоно Церкви и искренне полагаете себя верующим). У нас есть нечто другое — «идея об идее Бога». Для сравнения скажу, что у человека нет, например, «идеи машины времени», хотя про такую машину написано множество фантастических книг. У человека есть «идея об идее машины времени».

Когда речь идет об «идее идеи», тональ пользуется этой абстракцией во множестве случаев — как только столкнется с чем-то, не укладывающимся в инвентаризационный список.

Поэтому в отношении «восприятия Бога» все мы — верующие и неверующие — находимся в одном положении. Если Бог — Реальность, то нагуалистский подход не может создать перцептивный барьер, препятствующий воспринять Его. И наоборот, сознательно или бессознательно считая, что предпосылкой восприятия Бога является вера в Него, мы теряем способность различать реальное и галлюцинируемое. Религиозная догма подразумевает, что сначала надо поверить (сильно, искренне, всей душой) — и лишь после этого появляется шанс так или иначе «узреть» Славу Божью. Нагуализм (и некоторые схожие в этом отношении учения) говорят — надо добиваться необусловленного восприятия, оно «шире» и открывает больше.