А прямо возле своих ног Ян увидел тонкие испачканные пальцы Гали, вцепившиеся в жухлый куст прошлогодней травы. Не лицо — одни пальцы: немеющие, жалкие, отчаянные…
— Места нет… видишь, места нет! — забормотал Ян, стараясь плотнее вжаться в скалу и отступить от этих рук, не видеть их больше. Они были лишними, они грозили Яну! Он их ненавидел…
Раджа молча нагнулся, втащил Галю на карниз, а сам повис рядом с площадкой, только одной ногой держась на твердой земле. Ян понимал, что первый же снежный заряд сошвырнет его оттуда, но все равно не мог двинуться, не протянул руки.
Галя, кажется, не чувствовала уже ничего.
Над их головами странно близко послышался собачий лай. Словно пес лаял с неба… Что-то более хлесткое, чем снежная крупа, ударило Яна по лицу и скользнуло в сторону.
Веревка! Надежная, толстая, из витого капрона… Ян потянулся к ней всем телом и не понял, что произошло, откуда боль?
— Гад! — хрипло крикнул Раджа. — Подлый гад! Женщин… первых. Забыл?!
— Помогите! — не закричал — завыл протяжно Ян в полной уверенности, что его хотят оставить.
— Не ори, дурак! Слышу, — откликнулся сверху басовитый мужской голос, — Девчонку-то давай, девчонку…
Как он оказался наверху, Ян не помнил. Просто выяснилось, что он лежит на колкой шкуре ягеля, забитого мелким льдом, а над ним наклонился незнакомый бородач и изо всех сил трет ему щеки. Рядом юлит большая лохматая лайка.
— Очухался? — спросил этот человек недобрым голосом. — Выдрать бы тебя, сукиного сына, ну, да это успеется.
Ян приподнялся и сел. Собака вдруг насторожилась и метнулась куда-то в снежную круговерть с задиристым лаем. Расплылось и исчезло пятно света, кто-то выругался:
— Пошел, черт!
Из темноты вышли трое. Передний приостановился, словно споткнувшись.
— Вона что… Ты, Дмитрий? Как же упредить-то нас сумел?
Мужчина, наверное, усмехнулся, но рассмотреть лица было нельзя, насмешка прозвучала только в голосе:
— Заведи собак, бригадир. Они не только воров ловят… А мне, по браконьерному моему делу, как же тайных-то тропок не знать? Опять же грех на мне: денег парнишке дал.
Данила Ерофеевич только крякнул досадливо.
Иван Васильевич хлопотал возле Раджи. Поднял его, поставил на ноги, крепко обнял за плечи.
— Дойдешь?
Тот несколько раз молча кивнул. Могучий Семен взял на руки неподвижную Галю.
— А ну, вставай и топай! — приказал Яну Любин отец. — Допрыгаешь как ни то… Я ведь все видел сверху.
— Кстати, и за угнанную машину ответ будешь в городе держать, — добавил Иван Васильевич. — Ты думал, я не знал об этом? Знал. Ждал, что сам скажешь. Да с такого, как ты, спрос… — он махнул рукой.
И Ян покорно шагнул следом за мужчинами в воющий белый мрак.
