Пoрог - [55]
— Да… то есть нет… Но почему я! На то милиция есть.
Филиппу Ивановичу никак не хочется ввязываться в эту историю. Тут пулю в живот получишь в два счета. А больница за тридцать километров. Пока довезут, шутя дуба дашь…
— Вы идете с нами или нет? — спрашивает Хмелев. Он говорит властно. Ему приходится подчиняться. Не пойди — опять виноват будешь. Плохо быть маленьким человеком.
Хмелев направляется не в сторону села, а прямиком в бор, по снежной целине. «Куда он?» — недоумевает Филипп Иванович. Но ему теперь все равно. В бор, так в бор. Им овладела безнадежность. Он идет и корит себя. Надо же было ему, старому дураку, выйти сегодня на работу. Сидел бы сейчас дома, а то мало ли что может случиться. Такому, как Степан, человека убить — раз плюнуть…
Но куда же они все-таки идут? Ага — вышли на торную дорогу. Повернули влево. Теперь понятно. Хмелев хочет вывести их к избе Копыловых со стороны леса, где нет окон. Правильно, конечно. Ну, а если сам Степан окажется во дворе? По своей нужде, например? Тогда он их встретит, как надо. Уложит одного за другим, как зайцев. Впрочем, два выстрела. Кто-то третий успеет убежать. Пока-то Степан перезарядит.
Они движутся цепочкой. Впереди Хмелев. За ним Филипп Иванович. Позади — Мих-Ник. На него почему-то напала странная разговорчивость. Словно всю жизнь молчал. Он идет и рассказывает:
— И еще один случай я знаю. Тоже с поджогом. Только там поджег сам продавец…
Один случай он уже рассказал, а это собирается второй. Сколько у него таких случаев? С десяток? Хмелев оборачивается:
— Разговоры кончайте.
Лес редеет. Посветлело. Впереди Филипп Иванович замечает что-то черное, большое. Да это и есть изба Копыловых. Филипп Иванович наклоняется поправить галоши. Теперь он оказывается позади. Так-то оно надежнее будет.
У крайних сосен все трое останавливаются. Прислушиваются. Шумит лес, но со стороны избы ни звука. Хмелев машет рукой: «Вперед».
Под ногами заплот. Снега намело вровень с верхним бревном. Даже перешагивать не надо. Левее что-то черное. Лежит кто-то? Нет, это помои вылили.
Во дворе они осматриваются. Поленница дров. Сарайчик. Пустая конура. Входная дверь в сени открыта.
— Сразу за мной, — шепчет Хмелев. — И не отставать.
Он кидается в сени. Одним прыжком у дверей. Распахивает их настежь. В глаза бьет острый яркий свет.
В избе пусто. Топится печь, постреливая еловыми дровами. На плите кипит чайник. Посреди избы на белом шнуре покачивается электрическая лампа.
— Он только что был здесь, — говорит Хмелев.
Все трое опять выходят во двор. Мих-Ник по лестнице взбирается на чердак. Хмелев осматривает сарайчик.
— Нате-ка вам фонарь, посмотрите за поленницей, — говорит он Филиппу Ивановичу.
Филипп Иванович берет фонарик и идет к поленнице. Ничего нет в ней такого. Мелко наколотые и хорошо уложенные дрова. Он направляет струю света влево, вправо. И вдруг свет останавливается между поленницей и уборной. Филипп Иванович видит два синих ствола, направленных ему в живот, и руку, которая держит ружье. Он даже различает грязный ноготь большого пальца.
Фонарик вываливается из рук Филиппа Ивановича и падает на снег. Лежит на снегу и освещает два валенка, подшитых автомобильной камерой. «Бежать. Бежать… Не успею. Ему только нажать, и все. Я так и думал — в живот».
— Подыми, — слышит он шепот. В лицо ему бьет крепкий запах водки. Филипп Иванович нагибается, трясущейся рукой ловит в снегу фонарик и гасит его.
— Ну, что? — окликает его Хмелев.
— Здесь никого нет, — выдавливает из себя Филипп Иванович. После этого они все трое возвращаются в избу.
— Может быть, он в подполье? — высказывает предположение Мих-Ник. — Я знаю случай…
Хмелев подымает крышку западни.
— Я сечас осмотрю, — сам вызывается Филипп Иванович.
— Осторожно, — предостерегает Хмелев.
— Семи смертям не бывать, одной не миновать, — смеется Филипп Иванович и смело спускается вниз. Он осматривает каждый уголок. Никого нет.
— Ушел, — говорит Хмелев.
65
Вечереет. Во дворе школы высокая раскидистая елка. На ней ледяные игрушки и гирлянды лампочек. Ветер слегка шевелит их, и они позванивают. Между двух сосен по красному стягу идут серебром буквы «С Новым годом!»
Егор у Тони. Он спрашивает:
— Пошто куришь?
— Не нравится?
— Не личит тебе.
— Конечно. Курить плохо. Я знаю. И я не буду… Это последний раз. Я письмо получила.
— Что за письмо?
— Из Березовки. От Бориса. Хочешь прочесть?
— Я не разберу. Ты сама прочти.
— А может не стоит читать? Я так скажу. С Фросей он развелся. Зовет к себе.
— Поедешь?
— Теперь поздно.
— Может, и не поздно…
Егор направляется к двери. Тоня ему вслед:
— Не уходи. Посиди со мной.
Егор возвращается так же молча. Садится на корточки около печки.
— Я подымлю малость?
— Подыми.
Егор оглядывает елку, которая стоит в углу. Не дожидаясь Нового года, она пустила мягкие светло-зеленые ростки. Тоня заботится о ней — каждый день подливает воды.
— Жива моя елка-то? — говорит Егор.
— А как же…
Егор думает о чем-то, хмурится, затем говорит:
— Антонина Петровна, ты мне справку напишешь?
— Какую?
— А такую, что я семь классов закончил.
Тоня удивлена.
— Но ведь ты не окончил.
— А мне надо. Хочу в Асино, в школу механизаторов. На шофера задумал учиться.
В книгу пошли повесть «На исходе зимы» и рассказы: «Как я был дефективным», «„Бесприданница“» и «Свидание».
Опубликовано в краеведческом альманахе «Томская старина» № 2 (4) 1992 г.
Член Союза писателей СССР Леонид Гартунг много лет проработал учителем в средней школе. Герои его произведений — представители сельской интеллигенции (учителя, врачи, работники библиотек) и школьники. Автора глубоко волнуют вопросы морали, педагогической этики, проблемы народного образования и просвещения.
Книги прозаика Л. А. Гартунга хорошо известны томичам. Педагог по профессии и по призванию, основой своих произведений он выбрал тему становления характера подростка, отношение юности к проблемам взрослых и участие в решении этих проблем. Этому посвящена и настоящая книга, выход которой приурочен к семидесятилетию писателя.В нее включены две повести для подростков. Герой первой из них, Федя, помогает милиции разоблачить банду преступников, вскрывающих контейнеры на железной дороге. Вторая повесть — о детях, рано повзрослевших в годы Великой Отечественной войны.
В центре повести Леонида Гартунга «Зори не гаснут» — молодой врач Виктор Вересов, начинающий свою трудовую жизнь в сибирском селе. Автор показывает, как в острой борьбе с темными силами деревни, с людьми — носителями косности и невежества, растет и мужает врач-общественник. В этой борьбе он находит поддержку у своих новых друзей — передовых людей села — коммунистов и комсомольцев.В повести, построенной на острых личных и общественных конфликтах, немало драматических сцен.На глубоком раскрытии судеб основных героев повести автор показывает трагическую обреченность тех, кто исповедует философию «жизни только для себя».
Леонид Гартунг, если можно так сказать, писатель-однолюб. Он пишет преимущественно о сельской интеллигенции, а потому часто пользуется подробностями своей собственной жизни.В повести «Алеша, Алексей…», пожалуй, его лучшей повести, Гартунг неожиданно вышел за рамки излюбленной тематики и в то же время своеобразно ее продолжил. Нравственное становление подростка, в годы Великой Отечественной войны попавшего в большой сибирский город, это — взволнованная исповедь, это — повествование о времени и о себе.
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.