Порог дома твоего - [36]

— Конечно, верно, Вахтанг Иосифович! — сказал в ответ Ризали Габаидзе, колхозный сторож. — Соображать будем взаимно: вы в нашем деле, мы — в вашем. А глаза у меня еще зоркие…

Ризали отыскал лопату, наострил цалды. Авось и топорик ему пригодится. Другого оружия в доме не было. Да и зачем оно ему! Ведь стрелять не придется. Задача Ризали скромная: появятся чужие люди — доложить на заставу. Вот и все.

Время шло, а Ризали никого и ничего не замечал. Там же, на поляне, позавтракал, там и пообедал. Развел костер, испек в жаркой золе несколько картофелин. Отлучаться нельзя было ни на минуту. Как с поста. Это он знал.

Перед вечером, бросив лопату, обошел всю поляну. Делал вид, что собирает хворост. Срубил несколько сухих веток — просто так, для отвода глаз. Порой ему казалось, что за ним наблюдают… Кустарник густой, в нем не то что человеку — слону можно спрятаться. Как-то невольно, и чем дальше, тем чаще, он оборачивался к этим кустам. В сумеречной, сгущающейся дымке они настораживали.

В горах вечереет быстро. Темень заливает тесное ущелье, растекается по крутым склонам, серым облаком обволакивает вершины. Легкий, еле слышный шелест нет-нет да и пробежит по кустарнику.

«Пожалуй, время менять позицию, — подумал Ризали. — Отсюда же я скоро ничего не увижу».

Он спустился ближе к кустарнику. Впервые за весь день в душу прокрался холодок. В другое время лазал по этим кручам даже среди ночи. А вот сейчас что-то ему не по себе. Нехорошо, Ризали, нехорошо. Кого боишься? Кому ты тут нужен? Кто станет связываться с таким стариком?

Ризали сам себе не понравился из-за встревоживших его мыслей. Однако они ни на минуту не оставляли его теперь в покое.

Не подозревал, конечно, он, что люди, перешедшие границу, совсем рядом. Мухтар запретил своим спутникам высовываться из кустарника. Поздно вечером он все же решил сам отправиться на поляну, чтобы потолковать со стариком.

Ризали, увидев приближающегося незнакомца, вскочил на ноги и схватился за цалды.

— Гамарджоба, — сказал тот вполголоса.

— Ты… Ты кто такой?

Ризали отступил на шаг.

— Не бойся, не убью и не ограблю. А эту штуковину брось, — и он показал рукой на цалды. — Тебе она все одно не поможет. У меня имеется игрушка получше…

«Это он, — догадался Ризали Габаидзе. — Тот, кого ищут. Но почему один?»

— Зачем ты меня пугаешь? — спросил Ризали, подумав совсем о другом. — Какая еще у тебя игрушка?

Незнакомец шагнул вперед.

— Ты когда-нибудь это видел? — он потряс перед лицом Габаидзе маузером. — Бьет без промаха. Так что не доводи до греха, понял?

«Надо бежать, — думал в это время Ризали. — С первого выстрела не убьет, зато себя выдаст. Пограничники услышат».

Он внезапно рванул с места и помчался, как молодой, норовистый скакун. Выстрела не было. Даже оклика. Остолбенел от неожиданности, что ли? Или пустится вдогонку?

Но чужак не погнался. На миг оглянувшись, Ризали различил в темени его плотную приземистую фигуру. Она, как показалось ему, не сдвинулась с места. И вдруг перед глазами все запрыгало, закувыркалось — кто-то подставил Ризали ногу. Падая, он не ушибся, у него ничто не болело, но сверху на него вдруг навалилась какая-то тяжесть. Попробовал подняться и не смог. Чьи-то руки очень крепко держали его.

— Тащите сюда, — услышал Габаидзе знакомый уже голос.

Мухтар, безусловно, предвидел подобную выходку Ризали и заранее расставил свои сети. Теперь же, когда строптивец был связан, он мог говорить с ним вполне откровенно.

— Слушай, старик, нам незачем играть с тобой в прятки. Ты, конечно, догадываешься, кто мы и откуда пришли? Нас ловят ваши мадзиебели — искатели в зеленых фуражках. Надеюсь, тебе и это уже известно?

Мухтар помолчал, прислушиваясь. Ему показалось, что он слишком громко объясняется со своим пленником. Продолжал шепотом:

— Мадзиебели не хитрее меня. Напасть на след Мухтара — еще не значит поймать его. Если ты весь день проторчал здесь — значит, они с помощью таких дураков со всех сторон обложили меня! Так? Но я разорву их кольцо и вернусь обратно. Когда много шума — делать мне здесь нечего. Мухтар любит работать тихо. Ты когда-нибудь ветер видел? Разве его может остановить граница? Так и Мухтара. Впрочем, нам пора бы и познакомиться. Как зовут тебя, а?

Ризали молчал.

— Забыл даже собственное имя? Слишком напугали тебя? Но ничего, это пройдет. Все же я хочу знать, с кем имею честь беседовать. Может, имеешь при себе какие документы?

Чужие руки зашарили по карманам. В пиджаке, во внутреннем кармане, лежал паспорт. Мухтар зажег спичку, прикрыв ладонью огонек.

— Ну вот, теперь другое дело. Зовут тебя Ризали. Запомни: будешь прилично вести себя — в живых оставлю. Многого от тебя не потребую. Доведешь до границы — и на все четыре стороны. Хоть к самим пограничникам. Нам тогда плевать на них, понял? А сейчас соображай, каким курсом отсюда плыть.

Над ним смилостивились — развязали ноги; надо же было идти. Мухтар больше не упрашивал, не деликатничал: опять взялся за маузер, толкнул им в спину. Дескать, шагай и не оглядывайся!

Ручей перешли вброд. Ризали хотел схитрить — повести через мостик, но его остановили: там можно налететь на засаду.