Породненные броней - [2]

На этот раз Москва показалась мне такой же деловой, энергичной и в то же время спокойной.

Без труда отыскал Главное политуправление РККА. В отделе кадров бронетанковых войск сообщили, что мне предлагается должность начальника политотдела 2-й танковой армии.

— По этому поводу, — сказал работник отдела, — мы звонили члену Военного совета армии генерал-майору Латышеву. Он ответил, что знает вас по Волховскому и Ленинградскому фронтам и согласен с вашей кандидатурой.

…С Петром Матвеевичем Латышевым мы действительно не раз встречались на фронтовых дорогах. Я познакомился с ним ранней весной 1942 года на плацдарме, захваченном нашими войсками на берегу Волхова. Отдельная 7-я гвардейская танковая бригада, в которой я служил, совместно с соединениями и частями 2-й ударной армии стремилась не только удержать, но и расширить плацдарм. В то время и прибыл к нам в качестве представителя ГлавПУРККА бригадный комиссар П. М. Латышев.

Бригада вела кровопролитные бои. Приходилось буквально «прогрызать» вражескую оборону, да еще в условиях лесисто-болотистой местности. Зимой еще куда ни шло. Неглубокие болота мороз все-таки сковывал льдом. А весной все вокруг превратилось в жидкое месиво. Не было ни одной дороги с твердым покрытием. Даже «жердевку» невозможно выложить. С большим трудом удавалось найти подходящее место для землянок. Да и в них вода часто доходила до колен. Раненых с переднего края доставляли на сухой островок, где находился бригадный медпункт, на танках и только ночью. Вражеские самолеты висели над нами непрерывно.

Кругом — редкий лес и коричневая, как хлебный квас, непригодная для питья болотная вода. Добыча нормальной воды тоже стала проблемой. Выручала солдатская смекалка. Весной танкисты вели подсечку берез и подвешивала пустые консервные банки, бутылки, а то и каски. Так добывали березовый сок и поили им прежде всего раненых.

Трудности фронтовой жизни наравне со всеми переносил и Петр Матвеевич Латышев. Он оказал нам большую помощь в организации партийно-политической работы, во всем проявлял принципиальность, не боялся сказать правду в глаза, поддержать смелое решение. Косматые брови бригадного комиссара придавали его лицу хмурое выражение, но за этой внешней суровостью, мы знали, скрывалась добрая душа человека внимательного, заботливого, готового поддержать тебя в любую минуту.

В марте противник, подтянув резервы, перешел в наступление и отрезал нас от суши — небольшой полосы твердой земли у реки Волхов. Потом ему удалось отсечь бригаду и от соседней стрелковой дивизии 2-й ударной армии. В этой обстановке ничего другого не оставалось, как совершить прорыв и выйти на сухой участок плацдарма, тем более, что ощущалась острая нехватка боеприпасов и продовольствия. Свои соображения на этот счет комбриг Герой Советского Союза В. А. Копцов и я представили командованию 2-й ударной армии. Однако оно нас не поддержало. Тогда в дело вмешался П. М. Латышев, совершить прорыв разрешили.

И наши гвардейцы вместе с подразделениями курсантской стрелковой бригады прорвали вражеское кольцо. Далось это нелегко. Более двух суток шли упорные бои. Нанеся врагу ощутимый урон, бригада пробилась на сушу. Вместе со всеми по узкому коридору, простреливаемому с флангов пулеметным огнем, продвигался за танками по болоту и вооруженный автоматом П. М. Латышев.

Военный совет Волховского фронта дал высокую оценку действиям бригады. Многие бойцы и командиры были награждены орденами и медалями. Видимо, здесь не последнюю роль сыграло мнение Петра Матвеевича. Вскоре комбриг В. А. Копцов и я получили новые назначения — он командиром, а я комиссаром формировавшегося под Москвой 15-го танкового корпуса.

Примерно через полгода судьба снова свела меня с П. М. Латышевым. В тяжелых летних боях, которые вел 15-й танковый корпус северо-западнее Тулы в августе 1942 года, я был ранен. На излечение попал в тульский эвакогоспиталь. Вместо меня комиссаром корпуса был назначен Петр Матвеевич. Что и говорить, дни тогда были напряженные. Но и в той обстановке командование корпуса не забывало меня. В сентябре, когда стихли бои, Латышев прислал в госпиталь своего адъютанта. Тот привез карту с последними данными обстановки, рассказал, куда продвинулись части, чего достигли в ходе наступления. Трудно описать, какую радость вызвало во мне это известие.

Тронуло меня и письмо Петра Матвеевича. «…Лечись и будь спокоен за свою судьбу, — писал он. — Если врачи признают тебя годным в строй, то я сделаю все возможное, чтобы ты вернулся в свое хозяйство на прежнюю должность. Ты его формировал, с ним больше воевал, чем я, знаешь хорошо людей, и тебя все знают. А это очень важно на фронте. Мне же дадут другую работу. Ее сейчас хватает…»

И вот теперь снова нас связывает судьба.

…Честно скажу, перспектива служить на более высокой и ответственной должности вместе с такими людьми, как П. М. Латышев, меня удовлетворяла. И хотя жаль было расставаться с 8-м гвардейским мехкорпусом, я дал согласие на новое назначение.

Затем со мной беседовал начальник управления кадров ГлавПУ РККА генерал-майор Н. В. Пупышев. Он подробно расспросил о положении дел с кадрами политработников в 8-м мехкорпусе, поинтересовался, как они изучают поступившую на вооружение новую боевую технику. Имелись в виду модернизированные танки Т-34, самоходные установки СУ-100 и СУ-152, 100-миллиметровые полевые пушки. Н. В. Пупышев, видимо, решил «прощупать» мои познания в этой области. Ответами генерал, кажется, остался доволен.