Породненные броней - [17]

Когда командир батальона майор Н. А. Стефанчйков потребовал от Нуждова объяснений, тот ответил:

— Узнал из письма, что наша бригада стала гвардейской, и решил правдами и неправдами вернуться в свою часть. Раз хожу без костылей, значит, могу и воевать. Готов нести любое наказание.

Долго судили командиры и политработники, как поступить. С одной стороны — нарушение воинской дисциплины, за которое следовало бы строго наказать. С другой — опытный танкист-орденоносец не от пуль прятался, бежал не в тыл, а на фронт… Короче, наказания не последовало. О том, что старшина находится в бригаде, сообщили в госпиталь и просили выслать его ордена и документы. А самого Нуждова назначили на должность моториста-регулировщика: из-за своей слабости он не мог выполнять обязанности механика-водителя. Пока же направили его помогать повару.

Думаю, командование бригады поступило правильно. К чести старшины Нуждова, он оправдал оказанное ему доверие. В последующих боях он не раз проявил мужество и отвагу…

Готовясь к наступлению, штаб и политуправление фронта разработали для воинов различных специальностей памятки по действиям в наступательном и оборонительном бою. В них учитывались характер созданной противником за Вислой обороны, условия местности и времени года. Памятки являлись своеобразными практическими инструкциями, дополнявшими имевшиеся боевые уставы и наставления. До их утверждения начальник политуправления фронта генерал-лейтенант С. Ф. Галаджев в начале декабря поручил политотделу армии обсудить с танкистами и самоходчиками проект «Памятки экипажу танка и САУ» и обо всех замечаниях, предложениях и дополнениях доложить ему в письменном виде.

Мне и другим работникам политотдела армии довелось принимать участие в обсуждении этого проекта воинами 47-й и 49-й танковых бригад. Сами обсуждения во многом способствовали распространению передового опыта, помогли повысить тактическую выучку экипажей. Ведь сколько поучительных осевых эпизодов, интересных случаев рассказывали бывалые воины, одобряя или уточняя ту или иную статью, рекомендацию проекта памятки. Воины высказывались за то, чтобы разработать памятки отдельно для танкистов и самоходчиков, причем специально для каждого члена экипажа танка и САУ, так как у них есть свои особые обязанности и специфические приемы действий. Эти пожелания, обобщенные нами, были учтены политуправлением фронта, и вскоре в армию поступили уточненные памятки.

Встречи с воинами в те дни выливались в задушевные беседы. В ходе их возникали самые разнообразные вопросы. Только один был постоянным: когда и в каком направлении будет наступать армия? Именно об этом меня спросили в землянке третьего танкового батальона, которым командовал майор М. И. Андросюк (47-я танковая бригада), после обсуждения упоминавшейся памятки. Я, естественно, заявил, что такими данными не располагаю. Ответ не устроил танкистов, и они взяли инициативу в свои руки.

— Ну если вы нам не говорите, то мы вам расскажем план будущей операции, — вышел вперед механик-водитель старшина А. Г. Бочкарев.

Присутствовавшие рассмеялись, а старшина продолжал говорить уверенно, как по-писаному:

— Наступать наша армия будет с магнушевского плацдарма, где уже находится один наш корпус, и только на берлинском направлении. Мы в этом убеждены. И еще: наша армия ударит в тыл варшавской группировке гитлеровцев и поможет быстрее освободить польскую столицу…

— А почему вы так думаете? — задал я вопрос.

— Раз нашим фронтом, от которого рукой подать до Берлина, назначен командовать маршал Жуков, значит, основные события будут происходить здесь. Он не даст нашу армию на другой фронт. Да ему определенно Ставка еще подкинет танков и других войск…

В разговор вмешался механик-водитель старший сержант И. Д. Луценко. Небольшого роста, со смышленым лицом и лукавинкой в глазах, он чем-то походил на полюбившегося всем нам литературного героя Твардовского Василия Теркина. Луценко как-то сразу охладил пыл товарищей своим резюме:

— Тыхо, хлопцы! Ось почекайте, що я вам скажу. Чого тут довго спорыть? Наша оправа така, як сказано у прыкази Верховного Главнокомандующего — ризать коммуникации у тылу ворога та окружаты его. И мы, як и треба, обовязково пидрижем его за Варшавою, ходи фашисты нехай жалуются хоть Гитлеру. Довго воны будуть згадуваты нашу 2-ю гвардейську танкову армию и 47-ю бригаду…

Потом я часто вспоминал этот разговор. Вспоминал и радовался: как вырос за годы войны советский солдат! Он стал мыслить едва ли не оперативными категориями. И это неудивительно. Наш воин приобрел богатый боевой опыт, прочные военные знания, проверенные в жестоких сражениях, в случае необходимости мог заменить офицера, самостоятельно принять правильное решение, исходя из сложившейся обстановки, и сейчас уже ясно видел тот остаток пути, который предстоит пройти, чтобы освободить порабощенные народы от фашистского рабства.

* * *

В один из декабрьских дней в клубе 9-го танкового корпуса состоялась организованная политотделом армии совместная конференция танкистов и летчиков штурмовых и истребительных авиационных дивизий, предназначенных для непосредственной поддержки в боях и прикрытия с воздуха танковых соединений. На ней обсуждался практически один вопрос: «Как лучше организовать взаимную радиосвязь, опознавание и целеуказания на поле боя».