Порочные круги постсоветской России т.1 - [60]
Вышеизложенные исторические факты позволяют убедиться в совершеннейшей многогранности исследуемого явления. Осознавая важность тщательного изучения, осмысления и систематизации соответствующих событий, нам, однако, ввиду формата доклада, хотелось бы сосредоточиться на истории возникновения в литературе самого понятия политической ответственности и описании ее формирования как впервые признаваемого всеми субъектами конституционно-политического обычая (традиции). Произошло это в Англии, бывшей исключением, однако ставшей примером для множества других стран на длительное время. Именно Англия подарила миру систему, в рамках которой политические действия и решения политика (министра) оценивались на основе исключительно прагматичных критериев, а смена носителей политической власти не рассматривалась как нечто экстраординарное и революционное. Речь о министерской ответственности перед парламентом, о которой впервые и заговорили как о политической.
Теоретические исследования вопроса об ответственности политических деятелей возникли, по историческим меркам, совсем недавно — около двух столетий назад. В фокусе внимания исследователей оказалась министерская ответственность, сущность которой определялась и ее теоретическое обоснование давалось множеством французских, немецких, английских, а позднее и русских ученых с начала XIX в. вплоть до настоящего времени [3, с. 6-64; 5, с. 72-210]. Особенностью вышеуказанных исследований, с нашей точки зрения, стало первоначальное рассмотрение института политической ответственности исключительно в контексте министерской (парламентской) ответственности. Однако сама практика министерской ответственности возникла существенно раньше, и связана она со становлением конституционно-монархического строя и возникновением представительного органа (парламента).
Механизм власти в конституционной монархии определялся наличием и постоянной борьбой трех основных сил, а именно — народного представительства (парламента), правительственной бюрократии и монарха [2, с. 658-660; 29, с. 96-97]. В абсолютистских государствах советники монарха, исполняя или нарушая законы, исполняли или нарушали волю государя и являлись ответственными лишь перед ним. Подобный квазиправительственный орган представлял собою, по сути, закрытый коллегиальный совещательный (консультативный) совет под личным руководством всесильного монарха. Однако развитие двух других сил (бюрократии и народного представительства) вело ко все более или менее формальному статусу монарха в системе государственной власти. Исходя из такой расстановки сил в обществе возможны несколько принципиально различных типов коалиций.
Первый из них представлен английским вариантом конституционной монархии, являющем собой в своей сути завуалированную форму парламентской республики. Второй тип конституционной монархии определяется как дуалистическая форма правления, при которой парламент и монарх имеют одинаковые прерогативы в области законодательной, а отчасти и исполнительной власти, осуществляют взаимный контроль и сдерживание. Данный режим возникал в ряде государств Западной и Центральной Европы как результат неустойчивого компромисса после крупных революционных потрясений и имел тенденцию эволюционизировать в направлении укрепления монархической власти. Третий тип конституционной монархии представлял собой так называемый монархический конституционализм. В нем в полной мере реализовывалась коалиция монарха и бюрократии против парламента. Историческая функция данного типа состояла фактически в сохранении монархической системы в новых условиях путем изменения структуры власти и формы правления без изменения ее существа. Вышеуказанный тип конституционной монархии, реализовавшийся преимущественно в странах Центральной и Восточной Европы, в России и государствах Азии, в наибольшей степени соответствует представлениям о «мнимом конституционализме» (выражение и приведенная классификация принадлежат А.Н. Медушевскому).
Именно механизм распределения власти в конституционной монархии в рамках того или иного государства предопределял существование института министерской (парламентской) ответственности и его конкретное содержание. Как явление политической жизни вышеуказанный институт возник в Англии еще в XIII-XIV вв. [4, с. 7, 10]. История становления и развития министерской ответственности в Англии [3, с. 165-217] предполагала в первоначальном виде ее уголовно-правовой характер, в частности, через реализацию процедуры импичмента за совершение уголовных преступлений либо собственноручное парламентское «правосудие» с обратной силой (деяние не признавалось преступным до его совершения) в отношении определенного «советника короны» (bill of attainder) [1, с. 15; 4, с. 11-14]. Таким образом, первоначальным основанием для применения ответственности к будущим членам кабинета было именно нарушение ими законов, однако с течением времени возник вопрос о возможности реализации ответственности в случае «нецелесообразных», «вредных для государства» действий, формально не являющихся правонарушением. Подобная ответственность, рассматривавшаяся именно в качестве
В книге даны временны́е ряды примерно трехсот важнейших показателей главных сторон жизни нашей страны с середины прошлого века. В этом издании добавлен ряд новых красноречивых показателей, а некоторые убраны, поскольку они признаны читателями малоинформативными или не очень понятными. По сравнению с предыдущими изданиями эта книга освещает не только экономическую реформу 1990-х, но и ее длительную предысторию (строительство 1950-1980-х, перестройку конца 1980-х), а также ее уже долгосрочные последствия в начале XXI века.По динамике подавляющего большинства показателей послевоенного восстановления и строительства, последовательного развития нашей страны в годы «застоя» и вплоть до старта реформ 1990-х не обнаруживаются сигналы, из-за которых потребовалась бы срочная радикальная перестройка хозяйственной жизни и последующая экономическая реформа России.Динамика показателей после 2000 года показывает глубину кризиса 1990-х годов и его инерции, высвечивает те стороны жизни, в которых кризис продолжается в прежнем темпе, и в то же время обнаруживает те отрасли и сферы, где положение выправляется и даже достигнуто превышение дореформенных уровней.
В книге выявляется устройство всей машины манипуляции общественным сознанием — как технологии господства. Для России переход к этому новому типу власти означает смену культуры, мышления и языка. В книге описаны главные блоки манипуляции и причины уязвимости русского характера. Принять новый тип власти над человеком или строить защиту от манипуляции — вопрос выбора исторической судьбы… а может быть, и вопрос существования русского народа.
В 1906 году в России начала проводиться широкая аграрная реформа под руководством П.А. Столыпина. Ее главной целью было создание мощной прослойки «крепких хозяев» в деревне и, как следствие, упрочение государственной власти. Однако, как это часто бывало в России, реформа провалилась, а судьба самого реформатора была трагической — он был убит.Отчего это произошло? Что не учел Столыпин при проведении своей реформы? На какие «грабли» он наступил и почему на те же самые «грабли» продолжали наступать (и до сих пор наступают) другие реформаторы? Как считает автор данной книги, известный писатель и публицист С.Г.
«Строительство СССР было цивилизационным проектом мирового масштаба, – пишет автор этой книги, крупнейший российский ученый, социолог и политолог Сергей Георгиевич Кара-Мурза. – Опыт СССР показал всему миру: возможна совместная жизнь очень разных в культурном, религиозном и социальном отношении народов без колонизации. Но культурная элита Запада отвергла этот урок. Она участвовала в уничтожении СССР, в создании о нем лживых мифов, а затем в пропаганде «нового мирового порядка», тяготеющего к глобальному фашизму.
Социализм или капитализм? В XX веке Россия выбрала социализм, стала великой державой, спасла мир от коричневой чумы, открыла человечеству дорогу в космос и… перескочила на рельсы «дикого, «бандитского» капитализма. Почему это произошло? Что это: временное помутнение рассудка миллионов людей, населяющих Россию, или их сознательный выбор? Так все-таки: социализм или капитализм? Что для России лучше? Об этом размышляют авторы данного сборника.
Манипуляция подчиняет и омертвляет душу, это антихристианская сила, прямое служение дьяволу. Не будем возноситься так высоко, рациональный подход и даже просто здравый смысл ведут к выводу, что для России переход к манипуляции сознанием как главному средству власти означает разрушение нашего культурного ядра и пресечение цивилизационного пути.В последние десятилетия положение тех, кто желал бы сохранить свое «Я» и закрыться от манипуляции, резко изменилось: наука и технология дали для манипуляции столь сильные средства, что старые системы психологической защиты людей оказались беспомощны.
Когда отгремели последние залпы Второй мировой войны, союзники – США, Великобритания и СССР – сполна воспользовались материальным и интеллектуальным наследием нацистской Германии. И это относится не только к вывозу трофейной техники или конструкторов ракет и новейших образцов оружия. Послевоенный мир использовал и другие достижения Третьего рейха, в частности – наработки в области агитации и пропаганды. Ведь это именно новаторство фашистских бонз в области пропаганды позволило им не просто удержать население Германии в подчинении, но и внушить немцам экзальтированную любовь и преданность к своим фюрерам и ненависть к «врагам рейха».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная война номинально закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их. Книга «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны». Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
