Она любила человека, которого не существовало. Человека, который знал, что такое долг, честь и достоинство. Ника с детства учили следовать этим принципам, но стоило ему впервые заключить Брук в свои объятия и поцеловать, как он тут же о них забыл.
– Вилла принадлежит мне и моим братьям.
– Понятно. – Спокойный тон девушки не предвещал ничего хорошего.
– Что тебе понятно?
– То, что нам нужно многое выяснить.
Но он не хотел ничего выяснять. Нику хотелось прижать Брук к себе и заниматься с ней любовью до тех пор, пока у них не станет сил что-либо обсуждать.
– Я уже все сказал.
– Мне этого недостаточно.
– Ладно. Что ты хочешь узнать?
– У тебя есть братья?
– Двое. Мы тройняшки.
– Ты никогда не рассказывал о своей семье. Почему?
– Нечего рассказывать.
– Тут мы расходимся во мнениях.
Брук подошла немного ближе, и Ник оказался в ванильно-медовом облаке ее чудесных духов, заглушавших аромат кипарисов и соленой воды, принесенный утренним бризом. Нахмурившись, она протянула руку и чуть сдвинула его солнцезащитные очки, чтобы встретиться с ним взглядом. Ее серо-зеленые глаза внимательно изучали его лицо.
– Ужасно выглядишь.
– У меня все в порядке, – осипшим голосом ответил Ник, убрал ее руку и вернул очки на место.
Брук, наоборот, выглядела потрясающе. Пышные рыжие волосы с темно-медовым оттенком обрамляли ее лицо и ниспадали на плечи. Ее безупречная белая кожа, обворожительные ямочки и мягко очерченные скулы могли свести с ума любого мужчину.
– Так чем ты занимаешься на этой прекрасной вилле в полном одиночестве?
– Работаю, если тебе угодно.
– Скорее всего, над загаром. Или похмельем. У тебя воспаленные глаза.
– Я работал допоздна.
– Ладно, – с сомнением ответила Брук. – Кажется, небольшая порция кофе тебе не помешает.
Прячась за темными стеклами очков, Ник наблюдал, как Брук направилась в дом, и не мог оторваться от ее длинных ног. Шелковистая гладкая кожа обтягивала упругие мышцы, натренированные занятиями йогой и бегом. Сердце Ника учащенно забилось, когда он вспомнил, как эти сильные и стройные ноги обвивали его бедра.
Несмотря на утреннюю прохладу, его тело горело. Еще час назад, когда Ник открыл глаза, он не чувствовал ничего, кроме безнадежной тоски и уныния. В таком настроении он просыпался уже несколько дней, и все из-за аварии, случившейся при тестировании пилотной модели космического корабля.
Появление Брук на этом сонном греческом островке было подобно глотку свежего воздуха в пыльной пустыне.
– Кто-то должен позаботиться о тебе, – заметила она, когда вернулась и принесла с собой аромат горького черного кофе.
– Значит, я прерываю романтический уик-энд? – Она села на соседний шезлонг.
Ник чуть не поперхнулся и вцепился в свою чашку.
– А может, и нет, – не дождавшись ответа, продолжила Брук. – Иначе ты бы прилагал больше усилий, чтобы избавиться от меня.
Повисла пауза. Брук откинулась на спинку шезлонга, а Ник поставил пустую чашку себе на грудь и закрыл глаза. Его охватило чувство умиротворенности и покоя. Хотелось потянуться и взять Брук за руку, но он не осмелился.
– Мне кажется, я понимаю, почему вы купили этот дом. Здесь невероятно красиво. Не могу поверить, что вода может быть такой голубой, – задумчиво заметила Брук и повернулась к нему. – Когда ты возвращаешься назад?
– Я не собираюсь возвращаться.
– А как же «Гриффин»? Ты ведь не можешь просто так взять и бросить все.
– Из-за ошибки системы, которую я спроектировал, погиб человек…
– Ты не виноват, – схватила его за руку Брук. – Это Глен настаивал на испытаниях и не послушал тебя, когда ты сказал, что система еще не полностью готова.
– Уолтер умер, и это была моя вина.
– Я не верю своим ушам. Что-то пошло не так, и ты решил отступить и бросить дело всей своей жизни? Мне кажется, здесь есть что-то еще, – еще крепче сжала его руку Брук. – Пожалуйста, не принижай мои умственные способности, отрицая это.
– Доктор Дэйвис, я бы никогда не сделал этого. Кстати, сколько у тебя докторских степеней?
– Всего две. Не меняй тему разговора. – Брук широко зевнула.
– Ты устала.
– Я со вчерашнего дня в дороге. Ты знаешь, сколько я добиралась сюда? – закрыла глаза Брук. – Около двадцати часов. Но мне так и не удалось уснуть.
– Почему?
– Потому что я беспокоилась о тебе.
* * *
Это было скорее предлогом. Переживания за Ника – лишь четвертая из причин, по которым Брук преодолела почти десять тысяч километров, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, а не делиться новостями по телефону.
Ну не могла же Брук в первые десять минут разговора сказать ему, что она на восьмой неделе беременности!
Нужно было многое выяснить и получить ответ, почему Ник так обошелся с ней и бросил ее, когда, казалось, все складывалось просто идеально.
– Мне не нужна твоя забота.
– Конечно, не нужна, – ответила Брук, не подавая виду, что его слова больно ранят. – Поэтому ты выглядишь как животное, сбитое на дороге неделю назад.
Его глаза, когда-то лучившиеся светом, теперь были безжизненными, и под ними пролегли темные круги. На лице топорщилась густая черная щетина. Ник на самом деле выглядел ужасно, дальше некуда.
– Брук, зачем ты прилетела?
– Ты исчез не попрощавшись, – озвучила причину номер три Брук. – И не отвечал на звонки и письма, поэтому я решила найти тебя. Ник, я хочу узнать настоящую причину нашего разрыва.
