Порочная невеста - [51]

– У меня есть бальное шелковое платье персикового цвета, если сверху надеть белую пелерину, получится очень мило.

– Фабиана, я хотел, чтобы ты сияла, как самая яркая звезда на небе.

– Придется довольствоваться тем, что есть, – отозвалась я.

– Кто же посмел? – угрожающе прошипел Чейз. – Он или она жестоко пожалеют о своем необдуманном поступке. А платье еще возможно починить?

– Уже нет. Легче сшить новое, но на это у нас нет времени.

Герцог сузил глаза и поджал губы, а потом подошел к шнуру, висевшему возле дверей, и несколько раз дернул за него.

– У тебя будет платье, достойное наследной принцессы.

Через несколько минут на зов хозяина примчался дворецкий.

– Колберт, нам требуется пройти в голубые покои, – заявил его светлость. – Это очень срочно.

Пожилой мужчина, как всегда, ничуть не удивился такой поспешности и внезапно возникшему интересу и сообщил, что отправит к нам служанку с ключами.

Герцога удовлетворил такой ответ, и он жестом попросил меня следовать за ним. Мы отправились в конец коридора, остановившись возле самой дальней двери.

– Моя мать не любила комнату, где ты сейчас живешь, – неожиданно поделился воспоминаниями Чейз. – Хотя покои являются законной спальней герцогини. Но она желала находиться как можно дальше от мужа, поэтому переехала в другую комнату. Помню, отец очень злился и силой заставлял ее спать рядом с собой, но днем мама все равно убегала сюда.

Чейз замолчал, увидев горничную, приближающуюся к нам. В руках молодой девушки позвякивала тяжелая связка ключей, соединенных стальным кольцом. Сделав книксен, она вставила один ключ в замочную скважину. Дверь со скрипом отворилась, петли порядком заржавели, и это свидетельствовало, что спальней долгие годы никто не пользовался.

Я переступила порог и чихнула. Ровный слой пыли покрывал зачехленную мебель и нежно-голубой шелк, которым были обиты стены. Кругом царило запустение.

– Можешь идти. – Герцог отослал служанку и прошел в смежную комнату, размером поменьше, оказавшуюся гардеробной.

На вешалках висело не меньше сотни платьев старомодного покроя самых разнообразных расцветок. Лет пятнадцать назад были модны пышные рукава и турнюры, сейчас же все кардинально изменилось. Интересно, зачем Чейз меня сюда привел.

– Почему же твоя матушка вышла замуж за герцога, если так ненавидела его? – поинтересовалась я. Его светлость был настоящим чудовищем, я бы никогда не дала согласие на такой брак.

– Понятия не имею, возможно, деньги или положение в обществе. – Чейз не сразу ответил, взвешивая каждое слово. Но у меня осталось впечатление, что он чего-то недоговаривает.

– Ты, возможно, будешь удивлена и не поверишь, но мой отец безумно любил свою жену, – хмыкнул герцог.

– Возможно, по-своему и любил, – не стала спорить я. По мне так старый герцог был обычным домашним тираном и издевался над близкими, чтобы потешить свое эго.

Чейз порылся в недрах одного из шкафов и достал большой черный чехол из тонкой кожи. Он потянул за тесемку, распуская шнуровку.

– Это свадебное платье моей матери, я хочу, чтобы послезавтра ты надела его.

Я польщенно улыбнулась. Большая честь, что герцог решил отдать мне наряд своей матушки, но он мужчина и не разбирается в моде. Если идти под венец в вышедшем из моды платье, последует еще больше насмешек, чем если бы я просто выбрала обычное бальное платье. Но как тактично намекнуть об этом Чейзу?

Чехол упал на пол к ногам герцога, а он осторожно расправил тонкое, почти невесомое кружево цвета слоновой кости. Я ахнула, не веря своим глазам. Искусные мастерицы, верно, не один год провели, расшивая прекрасную ткань серебряными шелковыми нитями. На кружеве были вытканы едва заметные паутинки, на которых восседали крошечные паучки. Туловища животных были сделаны из ограненных бриллиантов, а шесть лапок из белого золота. На корсаже тоже сверкали драгоценные камни. Те кристаллы из хрусталя, что злоумышленник нещадно срезал с моего свадебного платья, в подметки не годились тому, что увидела сейчас я. Рукава наряда, вопреки моим опасениям, не напоминали абажуры для лампы, а были прямого покроя и совершенно прозрачные, почти невидимые. Лишь вытканные участки изящного кружевного рисунка ложились на ткань, словно внезапно налетевший снег.

– Боже, оно прекрасно, – прошептала я, любуясь на это творение ювелирного и швейного искусства.

– Тетушки мне рассказывали, что ходили слухи, будто отец продал душу дьяволу за это кружево, – хмыкнул Чейз. – Именно поэтому он и спятил.

– А это так? – спросила я, осторожно касаясь драгоценной ткани.

– Нет, душу дьяволу мои предки продали давным-давно, – покачал головой герцог. – И платье тут ни при чем.

– Спасибо, Чейз, оно роскошно, – с придыханием проговорила я и едва удержалась, чтобы не броситься к нему на шею с благодарностями.

– После смерти моей матери отец хотел сжечь и это платье, но слуги спрятали его на чердаке, вместе с портретом, который ты видела в библиотеке. Остальные картины и некоторые вещи все же попали в руки отцу.

– Он так сильно хотел стереть твою матушку из своей памяти?

– Да, отец винил жену в своем безумии. Не спорю, в чем-то она действительно неправильно поступала, но согласись, это не повод сжигать ее заживо.