Порфира и олива - [108]
— Отец, отец, смотри! Мальхион победил!
Девочка была права. В дальнем конце арены Мальхион, первым разделавшись с соперником, вскинул руки в знак своего торжества. Да и Аскал уже в свой черед, повторяя тот же жест, возвещал о победе.
— Ну, — ликовал финикиец, — что ты об этом скажешь?
— В себя не могу прийти... Как же им это удается? Как?
— У тебя будет сколько угодно времени, чтобы изучить их тактику, — ответствовал Пафиос с елейной любезностью триумфатора.
За сим последовали новые схватки, начинаясь и заканчиваясь под оглушительные выкрики и вой толпы. Как только объявлялись победители, происходила очередная жеребьевка, чтобы составить новые пары борцов, сходящихся под бдительным присмотром новых гелладоников. Чертились также и новые круги — все начиналось сызнова.
Теперь Калликст старался не терять из виду Пафиевых протеже.
Против них теперь выставили великанов, ростом около целого туаза, со лбами шириной в ладонь. На первый взгляд шансы противников были до нелепости неравны. Однако то, что последовало за этим, превосходило всякое разумение. Испуская резкие отрывистые крики, Аскал и Мальхион принялись, буквально в воздух взлетая, порхать вокруг своих соперников, а удары с какой-то адской меткостью наносили не куда попало, а в некие определенные точки тела. И все увидели, как их противники, внезапно скрючившись от боли, без сил рухнули, побежденные, наземь.
Тут уж эти двое, сыны неведомой страны Цин, стали центром всеобщего внимания, а обидные шутки сменились криками удивления и восторга.
На арене вскоре осталось только восемь пар атлетов, потом четыре пары. Возбуждение Калликста и Иеракины достигло предела, когда было объявлено, что в последнем туре Аскал должен бороться с Мальхионом. Пафиос поспешил успокоить их:
— Мы такой случай предвидели. Было условлено, что тот из двоих, кто больше устал в предыдущих боях, уступит победу другому.
— А ты уверен, что они послушаются? Ведь тот, кто даст себя побить, потеряет на этом десять тысяч золотых. Это очень много!
— Только не для христианина, — усмехнулся финикиец. — Впрочем, ты сам сейчас увидишь.
И верно: Мальхион, лишь слегка задетый ударом своего товарища, покатился по песку за пределы очерченного круга. На арене теперь оставались только Аскал и еще трое атлетов. Разумеется, эти борцы были лучшими во всей ойкумене[51]. В следующее мгновение глаза Иеракины отчаянно расширились: новый противник почти тотчас обхватил маленького желтокожего человечка за талию. Но ему очень скоро пришлось выпустить свою добычу. Он медленно, неуклонно сдавал под напором соперника, вот уже заскользил, упал па одно колено. Аскал собрался уже приступить к своему последнему бою, но тут его попросили обождать.
— Что происходит? — спросил Калликст.
— Понятия не имею.
Покинув свое место в ложе, с трибун на арену сошел Коммод. Толпа на миг заколебалась, потом разразилась целым шквалом рукоплесканий.
— Он сам хочет судить последний бой!
— Ты понимаешь, что это значит? — буквально горя в лихорадке, проорал Пафиос. — До тебя доходит? Это слава!
Калликст решительно не мог разделять всеобщих восторгов. Он впервые видел Коммода так близко с тех пор, как тот истязал его во дворце.
Но толпа вокруг аж взорвалась от бурного прилива радости. Девочка ликовала, Пафиос, обливаясь потом, плюхнулся рядом с Калликстом, бормоча:
— Я ожидал, что двух моих быков ждут почести от всей Антиохии, но чтобы император... чтобы сам Коммод...
Когда Аскал под внимательным взглядом императора уложил на обе лопатки последнего противника, фракийцу не на шутку почудилось, что Пафиос сейчас лишится сознания.
Глава XXXVIII
Людское море медленно вытекало из амфитеатра, разливаясь по широким улицам города. Потом оно начинало гудеть, бурля под знаменитыми портиками, заполняло мостовые, постепенно мелея вокруг Омфалоса. Затертые толпой, Калликст и Иеракина пытались пробить себе дорогу. Вокруг них под аркадами уже снова открывшихся термополий люди бурно спорили, жестикулировали, не выпуская из рук кувшинчиков с медовым вином. Почтив Кибелу, град Аполлона готовился принести дань Вакху.
Пафиос, счастливый обладатель героев дня, естественно, получил свою долю доставшихся победителям почестей. Приглашенный во дворец, дабы разделить трапезу с императором, финикиец тщетно настаивал, чтобы его друг присоединился к нему. Калликст не видел смысла рисковать столкнуться с Коммодом нос к носу и быть узнанным. В конце концов, решили, что Пафиос позволит себе воспользоваться носилками и в них отправится на пир, сопровождаемый своими борцами. А Калликст пойдет домой пешком вместе с девочкой.
В сумерках, которые, густея, переходили в ночь, уже зажигались первые факелы. Со всех сторон раздавались взрывы хмельного смеха, пение, хвалы императору:
— Он так молод... Красивый, словно Геркулес!
— И такой же мускулистый! Он бы нисколько не испортил вида, если бы участвовал в сегодняшнем шествии атлетов.
Однако, пройдя еще несколько шагов, они услышали замечание более критическое:
— Но он же не посмел вступить в борьбу!
— Вероятно, хотел остаться на высоте своей репутации.
— Если бы он вправду этого хотел, он бы не ограничился тем, чтобы стать арбитром последнего боя. Сам бы ввязался в драку!
… Эпоха Ренессанса. Время расцвета гуманистической философии, живописи и литературы. Время, когда по Европе внезапно прокатывается волна жестоких преступлений.Кто-то хладнокровно обрывает жизни художников и скульпторов, посылая своим будущим жертвам загадочные угрожающие письма.Как остановить убийцу? Как отыскать его? Похоже, это знает лишь мальчик из Брюгге — приемный сын живописца Ван Эйка, начинающий собственное расследование…
…Перед смертью посвященный в сакральное знание иудей Абен Баруэль успел сделать лишь одно — послать ТРИ ПИСЬМА трем АБСОЛЮТНО РАЗНЫМ ЛЮДЯМ, связанным лишь жаждой поисков Высшей Истины.В каждом из писем зашифрована часть могущественной духовной тайны — тайны местонахождения священной сапфировой скрижали Еноха, которая должна привести людей к постижению Вечного…Еврейскому рабби помогут в расшифровке Тора и Талмуд…Мусульманскому шейху — Коран…Францисканскому монаху — Библия…Но по следу искателей сапфировой Скрижали, не отставая ни на шаг, идут иные искатели — агенты Инквизиции…Путь к священной Тайне открыт!..
… Крит минойской культуры. Остров, на котором некогда родилась легенда о Минотавре. Остров, где когда-то любили друг друга и погибли мужчина и женщина.… Аргентина эпохи танго. Аргентина, в которой молодой интеллектуал снова и снова видит странные сны — сны о Кноссе, лабиринте и ушедшей из жизни тысячи лет назад любимой женщине.О женщине, которая родилась снова.Надо лишь ее найти…
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.