Порча, сглаз, или Сама дура… Дневник экстрасенса - [30]

В клятве барыни и ее мужа, совершившейся в сельской церкви, посредником выступал священник. То есть клятва приобрела четверичность: двое клянущихся, поп и Бог. И, конечно, посредник участвовал в обязательной программе исполнения даваемой клятвы, поэтому и пострадал вместе со всей своей семьей. Сам текст клятвы – это тоже выверенные тысячелетиями слова, которые записываются во все внешние энергетические оболочки людей и внутренние центры на уровне ДНК.

Если человек не сдерживает клятву по своей воле, то это автоматически становится проклятием рода. Когда клятва нарушается по независящей от давшего клятву человека причине, то проклятие распространяется на того или тех, кто вынудил ее нарушить.

Например, остались прокляты в веках люди, убившие царскую семью.

– Глеб Иванович, теперь вы понимаете, почему ваш сын повесился в церкви? Я понимаю, что говорю сейчас жестокие для вас с Марией вещи, но это так. Ни в коем случае нельзя приносить в свое родовое пространство чужие семейные реликвии. Вам нужно было отнести эту книгу в ближайшую церковь, рассказать ее историю, объяснить, кому она принадлежала, и дальше священники, имеющие на то право, определили бы судьбу Евангелия. Нужно было заказать заупокойную панихиду по невинно убиенным членам барской семьи. А вы взяли себе и на себя чужое. Это была самая ценная книга Рода. В результате у вас забрали самое ценное – жизнь единственного сына. Наверное, он пытался прочитать эту книгу, что-то делал с ней, поэтому она привела его в церковь. Там работала энергия этой книги, а не его сознание.

Тут я увидела в книге закладку, открыв которую прочитала верхнюю строчку: «Но весь народ стал кричать: смерть Ему!». И это был прямой призыв к действию – к смерти.

В это время люди подходили ко мне и складывали к моим ногам барские ценности. В результате образовалась внушительная горка из старых игрушек – кукол и солдатиков, – посуды, книг и другой домашней утвари. Одна женщина принесла картину, на которой была изображена женщина с мужем и детьми. Я сразу поняла, что это был портрет барской семьи. Было очевидно, что женщина одинока и очень больна. Она хотела поговорить со мной наедине. Я пообещала, что обязательно с ней пообщаюсь попозже, когда расправимся со всеми делами. А дел предстояло немало. Так как невозможно было восстановить дом или создать музей, то я обратилась к жителям села с предложением.

– Давайте сделаем так. Мужчины достанут крест. Я почищу его энергетику. Вы найдете ящик, в который с молитвой и просьбой о прощении сложите все эти предметы. Я также уберу с них все негативные энергии и ваши наработки. Затем вы сделаете нормальную могилу на этом месте. Опустите в нее все барское добро в этом ящике, зароете и водрузите сверху чугунный крест, на котором напишете фамилию и имена барыни и ее детей. Затем вы пригласите священника, который сделает положенный обряд на этой могиле. И каждую неделю вы будете приходить сюда с добрыми словами и мольбой о прощении. Договорились? Бояться вам будет нечего. И для вас эта могила будет своеобразной сельской часовней, коль церкви, как таковой, нет, или памятником, которому нужно поклоняться, чтобы избежать дальнейшего вымирания. Ваша энергия позитивной мысли, благодарности и памяти о добрых делах этой женщины перекроет негативную энергию проклятья. Но вы должны помогать сами себе. Доставайте крест.

Мужчины быстро нашли веревку, на которой подняли крест, принесли огромный ларь, напоминающий гроб, и аккуратно сложили туда все барские предметы, прикрыв их сверху картиной, перевернутой лицом вниз. Свечами было чистить бесполезно, поэтому я попросила сделать два факела и приступила к обряду очищения креста и импровизированного гроба огнем. Я расставила людей вокруг таким образом, чтобы мой ритуал очистил и энергию каждого жителя тоже. Во время моей работы каждый из собравшихся шепотом или вполголоса читал молитву «Отче наш», чтобы помочь себе войти в более высокие энергетические вибрации, очищающие внешнее пространство места и внутренние энергетические центры.

Обряд отнял достаточно много времени и моих сил, но я видела, как спадало всеобщее напряжение, прояснялись лица, что было самой большой наградой для меня. У людей по щекам текли слезы очищения и осознания своих неграмотных взаимодействий с миром, в котором смылась граница между своим и чужим.

Но это было еще не все. Я почистила только энергоинформационное пространство определенного места. На очереди было кладбище и церковь. Поэтому, приказав всем оставаться на своих местах, я пошла с факелами и Глебом Ивановичем на кладбище. Благо идти было недалеко. Мой «джентльмен» изрядно устал после всего пережитого, буквально за несколько часов осунулся и с трудом скрывал свое состояние. Пришлось по пути взять его за руку, чтобы немного подпитать своей энергией. Почувствовав мое крепкое рукопожатие, мужчина приободрился.

– Глеб Иванович, не бойтесь, скоро все закончится, – поддержала я мужчину.

– Ох, Фатима, как бы раньше все это знать… я бы сына сберег, да и многие своих близких уберегли от беды.

Зайдя на кладбище, мы оказались в плотном окружении низких энергетических вибраций. Глеб Иванович буквально вцепился в мою руку. Земля была переполнена информацией проклятий. Это было настоящее массовое проклятие села и живущих в нем людей. Сильный фон шел от разрушенного дома священника и церкви. Площадь, которую мне предстояло отработать, была достаточно больших размеров. Одной тут справиться будет сложно. Хотелось просто лечь и отдохнуть. Но меня дома ждали дети, и я должна была до 10 часов вечера все закончить, чтобы улететь со спокойной душой и чувством качественно выполненной работы. Принять людей я не успею. Это было очевидно. Некоторым из них придется прилететь ко мне на прием в Москву. Надо позвонить Андрею, чтобы записал их ко мне на ближайшие дни.