Порабощенная - [40]

Они проехали мимо конюшен, мастерских и, наконец, длинного ряда казарм, где спали и ели римские солдаты, весьма просторных, с колоннами у входов. На всем протяжении их пути люди бросали свою работу, изумленно пялились на нее и шли следом. Они уже привыкли видеть колесницу Келла в крепости, но ни разу со дня ее возникновения там не было женщин.

Ворота в центре задней стены вели в пристройку. Это оказался большой амфитеатр, используемый для тренировок и парадов. На поле находилась по меньшей мере тысяча солдат в металлических латах. Солнце отсвечивало от бронзы, железных шлемов и нагрудников легионеров, выстроившихся по периметру поля.

Они стояли с копьями и щитами по стойке смирно, глядя на центурию в центре поля, упражняющуюся с оружием. Битва шла жестокая. Солдаты дрались всерьез.

Маркус Магнус добивался того, чтобы каждый солдат научился искусно обращаться с гладиусом — коротким обоюдоострым мечом — до отъезда из Аква Сулис. Этот меч был скорее предназначен для того, чтобы колоть в ближнем бою, а не резать. Держали его в кожаных с бронзой ножнах на правом бедре. На левом бедре на том же, ремне висели железные ножны с кинжалом. На краю поля стояли санитары, готовые отнести раненых в больницу.

За примипилом стояли два кельтских туземца в своем обычном одеянии, состоящем из кожаной набедренной повязки, вооруженные топорами и ножами. У обоих были длинные черные волосы, а обнаженные конечности покрыты густой сетью татуировок, сделанных вайдой и имеющих устрашающий вид. Оба напали на него одновременно. С первым Маркус разделался мгновенно, вонзив ему в живот меч. Второго он схватил за волосы, резко откинул ему голову назад и перерезал горло.

Примипил даже не позаботился откинуть алую мантию за плечо, чтобы освободить правую руку. Солдаты приветствовали его радостными криками. За криками последовал смущенный смех, когда два туземца поднялись с земли в целости и сохранности. Они-то думали, что римлянин с ними покончит. Кельты проделывали все это вот уже два года и до сих пор ни разу не сумели одолеть его. Лишь однажды они его слегка ранили, после этого он мог убить их каждый раз, но не делал этого, лишь демонстрировал свое умение владеть оружием.

Когда появилась Диана на колеснице, глаза всех присутствующих обратились на нее. Солдаты зашумели, и командирам не удавалось заставить их замолчать, потому что они сами обменивались впечатлениями от столь необычного зрелища.

Примипил, не веря своим глазам, смотрел, как приближается к нему колесница Келла, в которой стоит прекрасная рабыня. Когда экипаж остановился, Маркус сунул в ножны гладиус и подошел, с изумлением глядя на нее. Глаза его метали искры. Прежде чем он успел что-то сказать, Диана протянула ему изящную руку.

— Помоги мне спуститься, Маркус, а то твои солдаты решат, что ты плохо воспитан. — Она говорила тихо, чтобы только он мог слышать.

— Ты еще узнаешь, насколько я невоспитан! — пообещал Маркус, но она заметила, что он умышленно не повышает голос.

— Улыбнись мне. Ведь ты же хочешь, чтобы солдаты подумали, что это ты велел мне сюда приехать.

От ее красоты у него перехватило дыхание. Он показал зубы в волчьей усмешке, проигнорировал протянутую руку Дианы и снял ее с колесницы, взяв за талию. Солдаты возбужденно приветствовали его, когда он сомкнул свои огромные ладони на ее узенькой талии и поставил на землю рядом с собой. Римский воин не обратил на вопли внимания, сосредоточившись на прекрасной женщине, у которой хватило смелости появиться перед ним на глазах у тысячи солдат.

Она улыбнулась в склонившееся над ней темное лицо.

— Они решили, что я твоя новая любовница, — прошептала она, обольстительно улыбаясь.

Его тело немедленно отреагировало на такое предположение. В темных глазах засветилось торжество.

— Ты приехала, чтобы мне сказать это?

— Конечно нет, грубиян! — поддразнила она.

Жгучее желание вспыхнуло в нем. Ему хотелось повалить ее на землю и овладеть на глазах у всех римских солдат так, чтобы она запомнила это на всю жизнь. Он хотел поставить на ней свое клеймо, показать им всем, что эта очаровательная женщина принадлежит ему, и только ему! Он властно взял ее за плечи.

— Тогда, во имя Аида, что ты здесь делаешь? — яростно спросил он.

Она подняла руку и нежно провела пальцем по его шраму. Все зрители с шумом втянули воздух.

— Я здесь для того, чтобы ты пригласил меня с собой поужинать. — Она слегка надула губки.

Ему безумно хотелось завладеть ими. От страстного желания стучало в висках.

— Ты моя рабыня, так что я приказываю тебе поужинать со мною!

Диана игриво покачала головой. Его руки на ее талии сжались, желая заставить ее покориться.

— Если ты пригласишь меня, то я соглашусь с превеликим удовольствием. Когда же мы поужинаем, я выскажу тебе свое предложение.

— Ты сама ляжешь передо мной, не заблуждайся на этот счет! — грубо проговорил он.

— Возможно. — Она постаралась вложить в это слово таинственность, обещание и страсть.

Маркус ощутил ответную реакцию во всем теле, до самого кончика его восставшей плоти.

Он внутренне улыбнулся. Она взяла инициативу в свои руки. Этим утром он умышленно разрешил своим собакам испачкать только что выскобленный пол, чтобы спровоцировать ее, но по части провокаций эта женщина, похоже, взяла над ним верх.