Порабощенная альфой - [64]

Она утверждала, что не любила его, но когда она сказала ему, что они не были парой и ее глаза наполнились слезами, они также были заполнены тихим отчаянием. Была ли это мольба отпустить ее или прижать поближе?

Эрик не сделал ни то, ни другое. Он многое изменил в себе, чтобы к ней приспособиться, но никогда не сможет ее полюбить, во всяком случае, не в общепринятом понимании этого слова.

Потому что понятие любви было ему слишком чуждо. Любовь никогда не существовала между его родителями. Его отец был из тех времен, когда люди все еще боялись их вид. В то время было просто и выгодно взять несколько женщин и родить много щенков. Его мать была невероятно своенравной, то, к чему его отец никогда не был терпим. И это столкновение личностей, в сочетании с рождением слабых щенков и рожденных мертвыми, сделало их уже плохие отношения наплевательскими.

Эрик был единственным рожденным ею щенком, который пережил младенчество, а на следующую зиму после его рождения она заболела. Ему сказали, что у нее началась лихорадка, которая передалась и ему. Однако он выжил, а она нет. И у него не осталось о ней никаких воспоминаний.

Его вырастила мать Стэна, Джейн. Она кормила его грудью до тех пор, пока он не подрос и стал больше, чем ее собственный старший сын. Какое-то время она относилась к нему так, как будто и он был ее сыном. Но по мере того, как он взрослел, отец Эрика стал часто высмеивать ее сына, постоянно оскорбляя Стэна, потому что тот не выдерживал сравнения с Эриком. И хотя Эрик всегда принимал сторону Стэна и часто из-за брата бросал отцу вызов, Джейн стала на него обижаться. Он не мог ее за это винить. Она была человеком, и поэтому была под властью своих эмоций.

Будучи щенком Эрик размышлял о том, любила ли его мать так, как Джейн любила Стэна. Иногда он думал, что она должна была его любить, потому что он в отличие от других ее щенков был сильным и здоровым. В другое время он думал, что она должна была его ненавидеть, потому что он так сильно был похож на ее пару, к которой она чувствовала отвращение.

Хотя они со Стэном были близки друг к другу больше, чем к другим многочисленным братьям и сестрам, будучи щенками они постоянно дрались. После первой схватки, которую Эрик выиграл, Стэн плюнул ему в лицо кровью и сказал, что его мать не умерла от лихорадки. Он сказал, что их отец свернул ей шею, поймав в тот момент, когда она пыталась задушить Эрика. Точно так же, как она поступила с остальными своими щенками.

Это застряло в сознании Эрика на долгие годы, хотя он никогда не спрашивал, было ли это правдой или Стэн сделал это в порыве злости. К тому времени, как он стал взрослым, его это больше не волновало.

Прежде чем заснуть этой ночью Эрик подумал, что понял, что в этом человеке так сильно его привлекало. Несмотря на все ее недостатки, у нее была одна черта, которой он восхищался больше всего. Она легко приспосабливалась.

В ту ночь, когда он напал на ее лагерь, она была парализована страхом, но быстро оправилась и не позволила ему бросить одну. Несмотря на то, что она было родом из жаркого климата, она умудрилась приспособиться к арктической зиме, хотя часто на это жаловалась. И чтобы выжить, она не пыталась стать сильнее. Для нее было невозможно за несколько коротких недель научиться навыкам выживания, которые его вид практиковал со дня рождения. Вместо этого, она влюбилась в него – самого мощного и достойного мужчину, какого смогла найти.

Лежа рядом с ней и слушая звуки ее дыхания, он понимал, что не мог ее любить, но даст ей все, что сможет. Этого скорее всего не будет достаточно и он никогда не поставит ее выше своей стаи, но он был слишком эгоистичным, чтобы ее отпустить.

* * *

Эрик проснулся раньше человека с мучительно затвердевшим членом. Он попытался снова заснуть, чувствуя себя более раздраженным. Человек во сне заерзала, шевеля телом, чтобы подвинуться к нему поближе. Застонав, когда она потерлась о его набухший член, Эрик просунул руку между ними и схватил свой пенис. Он собирался его поправить и заставить себя снова заснуть, но в тот момент, когда его рука к нему прикоснулась, он понял, что ему нужно облегчиться.

Он ощущался таким наполненным, словно он не трахался несколько дней, хотя сделал это несколько раз, всего лишь несколько часов назад. Он обдумал свой следующий шаг, зная, что когда он ее разбудит, она начнет жаловаться. Она никогда не хотела его по утрам, в отличие от ночи. Она жаловалась, что у нее все болит и часто морщилась, когда он входил в нее, даже если был нежным.

Но этим утром он не чувствовал себя так, словно он мог быть нежным. Если бы он уступил своим основным инстинктам, то тотчас перевернул бы ее и жестко оттрахал без всякого раскаяния. Но он не хотел идти таким путем, хотя так или иначе собирался проникнуть внутрь нее.

Эрик передвинул руку вниз по ее животу и проскользнул между ее бедер. Потер двумя пальцами по ее тонким волоскам, прежде чем раздвинуть внешние складки. Прикоснувшись к ее влажной, горячей плоти, он резко вдохнул.

Она издала гортанный стон и зажала бедрами его руку. Он возбудился, его тело мгновенно приготовилось к тому, что должно было произойти. Но затем она шлепнула его по руке.