Порабощение - [46]

– Как ты думаешь, мы оставляли ему достаточно еды?

Она повернулась к нему:

– Конечно. Даже более, чем.

– Тогда почему он рвал их зубами? Очень хотелось мяса?

Маль вернулась к ближайшей клетке и стала рассматривать другой труп – на сей раз намного внимательнее.

Обезумевший Рувим перегрыз почти всех мышей, кроме тех, что жили в нижних клетках. От этого ее пробрал такой страх, что Маль почувствовала, как по коже ползет отвратительная волна мелких несуществующих насекомых с мокрыми лапками.

– Он их загрыз, Фиц, – прошептала она. – Он совсем сошел с ума?

– Наверное. Мы сами виноваты. Держали его так долго, он вполне мог свихнуться от одиночества.

– Пойдем отсюда, – процедила она, уже продвигаясь к выходу. – Не хочу больше сюда возвращаться.

– Ну, как скажешь, – согласился он, выходя за ней следом.

Когда они прошли дальше, страх пошел на убыль, и она остановилась, а затем прислонилась спиной к землянистой стене тоннеля. От увиденного ее тошнило, слегка кружилась голова, в ушах стоял гул. Фиц взял ее за плечи и слегка сжал.

– Он и прежде был не совсем в своем уме, – пытаясь ее утешить, сказал он. – Это только мыши. С людьми он хотел поступить даже хуже, помнишь?

– Наверное, он где-то бродит или уже связался со своим Гаспаром, – преодолевая спазмы, прошептала она. – Если он не в своем уме, то очень опасен. Я боюсь за тебя и за Син.

– Все равно мы ничего с ним сделать не можем. Надо думать о детях. О тех, кто уже получил препарат. Пусть Рувим и редкая скотина, но он хотя бы синтезировал спасение для пяти тысяч детей. Нужно позаботиться о них, да?

Маль опустила голову и закусила губу. Ей предстояло выдать небольшой секрет тому, для кого он, собственно, и предназначался. Найти нужный край для старта было тяжело, и она морщила лоб, думая о том, как лучше всего подойти к сложной теме.

– Ты чего это? – нахмурился Фиц, заметив ее метания.

– Ничего. Я просто думала о том, что мы с Син уже обречены. Мы с ней ведь умрем всего через несколько лет. Мне, возможно, осталось совсем немного. У меня появились белые волоски на руках и ногах. Скоро будут на голове. Потом совсем выпадут. Начинается, – горько улыбнулась она.

Фиц отпустил ее плечи и отступил на шаг. Маль все говорила, боясь, остановиться.

– А ты проработал не так много, и потом, всегда носил защитный костюм. Тебе еще не поздно. Я о том, что оставила для тебя ампулу. Детей четыре тысячи девятьсот девяносто девять, понимаешь? Я хочу, чтобы ты принял препарат.

Он все молчал, и эта тишина была тяжелой, слишком неприятной и напряженной для того чтобы она остановилась. Поэтому Маль продолжала сыпать уже потерявшими смысл словами:

– Я думала о том, что ты сделал больше нас всех. Без тебя весь этот месяц мы были совершенно беспомощными. Дошли до кражи детей – ты прав, это была тупая затея, но ничего лучше просто в голову не пришло. Ты достоин того чтобы хорошо жить, я точно знаю. А теперь пойдем, пока я не сошла с ума от твоего молчания.

Фиц покорно зашагал рядом с ней. Они не разговаривали до самого вечера, и Маль перебрала все самые неприятные варианты, прокручивая в уме свой неуклюжий монолог, который почти перетек в признание. Никто из них нигде не работал, и Син оставалась в ее доме, уже позабыв о том, что когда-то жила одна. Зато Фиц ушел почти сразу же, сказав, что предпочел бы поспать хотя бы одну ночь в своей комнате. Маль много думала о том, что ей стоило рассказать о его приютском происхождении Син, но потом останавливала себя, напоминая, что он и сам мог выложить все, если бы только захотел. Однако он не пожелал исповедаться перед своими «боевыми подругами», и она не могла сделать это за него.

Прошло еще три одинаковых в своем бездействии дня, прежде чем Фиц появился на пороге ее дома вновь. Он принес большую сумку с едой и канистру воды. Такое появление произвело впечатление даже на Хельгу – она робко вышла к нему навстречу и едва слышно поблагодарила. В ответ он только потрепал ее по уже прилично отросшим волосам и прошел на кухню. Все оставалось как обычно.

Они присоединились к нему уже через несколько минут. Маль вошла последней и сразу же уселась в сторонке, отодвинув стул подальше от стола.

– Откуда деньги? – спросила она, кивнув на брошенную у стены сумку.

Фиц беззаботно передернул плечами:

– Украл.

Син всплеснула руками:

– И кто теперь сумасшедший?

– Воровать надо с умом, – назидательно ответил он, явно получая удовольствие от их удивления. – На самом деле сами деньги я не крал. Но я ворую воду, которую продаю, чтобы их заработать.

– У кого? – беззвучно, одними губами спросила Маль.

– У Корпорации, – просто сказал он. – Я сделал то, что должны были сделать контрабандисты. Они не смогли, потому что не умеют работать с трубами и до одури боятся, что их повяжут за этой работой. Им неизвестно, что к трубам можно подсоединиться и под землей. Теперь у нас есть неограниченный источник чистой воды, и мы можем продавать ее сколько угодно. Для моего плана деньги нам пригодятся.

У него уже был какой-то план. Почему-то Маль этому вовсе не удивилась. Фиц был слишком деятельным и живым для того чтобы сидеть три дня без дела. Он уже о многом успел позаботиться, и это было прекрасно, но ее тревожил тот факт, что он не взял ее с собой, когда работал под землей. Прежде он не мог обойтись без ее помощи.