Пора забот - [26]

Несмотря на усталость, я долго не мог уснуть.

Августовская тихая, теплая ночь опустилась на эти огромные водные просторы; крупные, яркие звезды словно упали с высокого неба на воду и, невесомые, покачивались на темной зыби. Сзади меня вздыхало озеро Белое; оно еще не могло успокоиться после дневного волнения. А вокруг кричали утки, позванивали кулички, спросонья керкали чайки. Вдали сверкала огнями Колывань, слева, на гриве, урчали тракторы, и часто по дороге пробегали машины, бросая далеко в густую темноту снопы яркого света.

Я мысленно заглядывал в завтрашний день — какой он будет? И как-то не в силах был отогнать впечатление, пережитое недавно: ненастный день, все вокруг серо, гудит по тальникам свирепый сивер, а по Трубе и Белому гуляют «беляки», — какая уж тут рыбалка!

Сейчас мне хотелось, чтобы завтра было солнце, тишина, звонкое утро и ясный день…

Проснулся я от какого-то хрюканья, как будто надо мной стояла свинья и хрюкала надтреснутым, хриплым басом. Быстро вскочив, я увидел: рядом с островком рыбак обметал сетью небольшой куст еще зеленого камыша и яростно бил ботом.

Хрю-у!.. хрю-у!.. — ревела взбурленная вода, и в тишине солнечного утра эти звуки были страшными, пугающими. Тут хочешь не хочешь, а полезешь в сеть.

После ботки рыбак подплыл ко мне.

— Ну, как рыбалка? — спрашиваю, а сам думаю: шут тебя принес рыбу пугать!..

— Никуда не годится. С ночи вот ботаю, а поймал всего на уху. Ушла куда-то рыба…

Рыбак был молод, крепок и не терял надежды. С его темного резинового комбинезона струилась вода, а лицо и руки были красные — в эту ночь он, видимо, крепко поработал. Мы покурили, и он поплыл дальше, на Белое, искать свое счастье.

Провожая рыбака, я втайне думал:

«Для тебя рыба «ушла», да и как ей не уйти от такого рёва? А мы вот сейчас ее отыщем…» — так я верил в свою снасть.

Я нетерпеливо собрал спиннинг, на всякий случай приготовил «дорожку» и сел в лодку.

— Ну-ка, налетай, зубатые, на мою блёсенку!..

Первые неудачные забросы я отнес на счет рыбака, только что «хрюкавшего» здесь и распугавшего рыбу. Не задерживаясь у острова, я перебрался на новое, любимое место. «Тут-то уж рыба будет», — успокаивал я себя, но странно, и здесь ни одной зубатой не обнаружил.

В чем дело?

Я менял места, «хлестал» воду во всех направлениях, проводил блесну и верхом и у самого дна, но результаты были одни и те же — ни одной поклевки.

Я положил спиннинг и, распустив дорожку, поплыл левым берегом Трубы. День был ясный и тихий. Плыть в такую погоду по озеру — одно удовольствие. Только бы рыба ловилась.

Я проплыл уже половину озера и на крутой излучине вдруг почувствовал, что за дорожкой что-то тянется. Вернее всего — трава. Я не спеша стал выбирать шнур и поразился, когда вместо травы на якоре оказался щуренок.

— Ну что ж, лиха беда начало… — говорю я себе и снова забрасываю блесну за борт лодки.

Остальную часть озера проплыл впустую. Завернул на Горохово — и там пусто. Снова проплыл Трубой — такие же результаты. Я менял блесны: желтые на белые, белые на красные, сматывал дорожку и хватался за спиннинг, плавал у берега и серединой озера — и нигде не мог обнаружить ни щук, ни окуней.

Так я гонял лодку целый день, побывал на многих озерах, и все без пользы. К вечеру я выбрался на берег у озера Черепаново, чтобы сварить себе ужин… Но… из одного щуренка ухи не сваришь! Я вспомнил об удочках и довольно быстро надергал чебаков на ушицу. Конечно, это была совсем не та уха, как из окуней, но я и этому был рад.

На ночь я поставил три жерлицы недалеко от стана, а у берега воткнул палочку с делениями, чтобы определить — не поднимается ли вода.

Неудача была слишком велика и не давала мне покоя. Я даже ночью, просыпаясь, думал: куда же девалась рыба?.. Неужели рыбак прав и рыба действительно «ушла»? Но куда?

Утром я посмотрел свою водомерную палочку. Вода была на одном уровне, а на жерлицах все чебаки оказались целехонькими. Значит, рыбы нет и незачем проводить время. И все же я решил еще раз проплыть в дальний конец Трубы, попытать счастье в речке Казычке, а потом уж и домой.

Сплавал я напрасно и на обратном пути заехал на озеро Мысовое. Здесь плавать с дорожкой почти невозможно — мелко и часто цепляется трава. Я остановился у небольшого куста отдохнуть и покурить.

Надо мной и совсем рядом кружилось множество молодых чаек. Я наблюдаю за их легким, бесшумным и красивым полетом, за стремительным падением на воду и ловкостью, с которой они подхватывают мальков. Смотрю на них и завидую: им-то сверху все видно, но мне они не могут сказать — где рыба…

Большая стая молодых чаек все время перемещается. Они то летают плавно, словно отдыхают на волнах воздуха, то вдруг собираются в одном месте и быстро-быстро начинают падать на воду. Несомненно, они кого-то ловят. Меня это настолько заняло, что я забыл о своей неудаче и о том, что пора плыть домой.

Вот стая чаек приближается; птицы будто не замечают меня и падают совсем рядом. Я начинаю пристально следить за их работой и неожиданно замечаю, что навстречу падающей чайке «закипает» вода, как будто кто-то дразнит птицу оттуда, из глубины. Вот еще, еще… кругом меня бурлит вода, и все ясней и ясней слышится характерное “чмоканье”. Я уже почти догадался о том, что происходит, как вдруг из воды вылетел на поверхность довольно крупный красноперый окунь, словно он хотел схватить чайку и промахнулся. Мне стало все понятно: за маленькой рыбкой охотились сразу два хищника — окунь и чайка.