Пора счастливых дней - [35]

Ее бешено бьющееся сердце словно взмыло вверх.

— Я тоже мечтала об этом, — выдохнула Синди, замирая от потока поцелуев, скользящих по ее подбородку, вдоль шеи, к ямочке над ключицами. — Я хочу тебя, Мартин… тебя… только тебя, — прошептала она, пьянея от одной мысли, что они снова будут вместе, снова будут любить друг друга, как когда-то раньше… Только сейчас все должно быть по-другому, гораздо лучше, полнее и насыщенней. Сейчас она хотела только одного — любить его. Будущее было не важно. Только настоящее имело смысл. Быть здесь, с Мартином. Сейчас. — Ты хочешь меня, Мартин? — задыхаясь, прошептала Синди и обвила руками его шею, взъерошив нетерпеливыми пальцами густые непослушные волосы на затылке. — Пожалуйста, Мартин! — Ее голос звучал хрипло. — Докажи, что я нужна тебе!

Она обхватила ладонями его голову и прильнула к его губам, приглашая ответить на поцелуй, ожидая этого отклика. И в то же мгновение почувствовала, как что-то неуловимо изменилось. Мартин слегка отстранился от нее, и вместо страстного поцелуя она встретила неожиданную холодность его губ. Она уронила руки ему на плечи и удивленно заглянула в глаза.

— Не пытайся заманить меня в свои сети, Синди! — Голос Мартина звучал хрипло. — Ты думаешь, я не хочу тебя? — грубо спросил он, сжимая ее плечо. — Но чего хочешь ты сама? Ты уверена, что тебе нужен я, Мартин Мэрдок, бродяга-фотограф, помешанный на путешествиях? Или ты надеешься, что в твоих нежных объятиях я пообещаю стать таким, каким ты всегда хотела меня видеть? — Опережая ее возражения, он едко продолжил: — Ты думаешь, если я нашел работу здесь и сейчас оказываю тебе больше внимания, то это значит, что я уже готов плясать под твою дудку? Так?

Ее сердце сжалось от боли.

— Ты все еще не доверяешь мне, Мартин? — срывающимся на хрип шепотом проговорила она. — Ты несправедлив…

— Постарайся быть честной со мной, Синди, — резко произнес он. — Ты увидела, что я схожу по тебе с ума… что я желаю тебя… и решила, что если сейчас дашь мне вкусить того, чего мне так не хватало все эти годы, я останусь при твоей юбке? Так?

— Нет! Нет! — резко возразила Синди. К ее негодованию и обиде примешивалось чувство вины. — Я знаю, что была не права, Мартин, когда пыталась уговорить тебя не уезжать… Я не должна была использовать наши чувства друг к другу, чтобы попытаться удержать тебя дома. Но я так боялась потерять тебя, так боялась, что никогда не увижу тебя вновь! Я понимаю, почему ты не доверяешь мне сейчас. Потому что тогда я буквально бросилась тебе на шею, я… я против твоей воли соблазнила тебя!

Мартин покачал головой.

— Не вини себя за это. Я сам во всем виноват. — Он поморщился, словно сожалея о том, что произошло. — Все могло быть гораздо хуже. Ты могла обмануть меня насчет того, что принимаешь таблетки, — сухо заметил он, нахмурив брови. — Какой лучший способ привязать мужчину к себе? Разумеется, забеременеть от него. Хорошо, что ты не попыталась этим воспользоваться. По крайней мере, со мной, — с циничной усмешкой закончил он.

Синди сдавленно всхлипнула.

— Я никогда не пыталась удержать тебя таким способом, Мартин. И Теодора тоже.

Она действительно обманула его насчет таблеток, но не потому, что хотела привязать. Ей вообще не приходило в голову подумать о ребенке. Она солгала для того, чтобы успокоить его, не предполагая, что беременность может наступить так сразу.

Увы, Мартин никогда не поверит, что ее ложь была продиктована заботой о нем. Особенно когда узнает, что Эдвин — его сын. Ведь Синди так горячо отрицала это три года назад, после его возвращения из Южной Америки!

Она попала в ловушку. Узнав про ее обман, Мартин решит, что она намеренно хотела забеременеть, надеясь заставить его вернуться с Амазонки раньше срока. И что ей помешало только то, что к тому моменту, когда она узнала, что у нее действительно будет ребенок, с Мартином уже невозможно было связаться.

Он обвинит ее в том, что, не заловив его, она переметнулась к Теодору. Преданному Тедди, который так долго тайно любил и желал ее, что готов был принять и чужое дитя.

Но все было не так, совсем не так!

Синди подняла потемневшие от боли глаза. В своей жизни она сделала немало ошибок, но не эту. Ее беременность не была запланированной. Правда была готова сорваться с ее губ. Правда об Эдвине… о Теодоре… О том, что она всегда любила только его, Мартина. Но как сказать об этом сейчас, после его жестоких и циничных слов?

Он решит, что она опять хочет привязать его к себе!

— Если бы я мог понять, что кроется за твоим проникновенным взглядом! — пробормотал Мартин. Он не отрывал прищуренных глаз от ее лица. — Кажется, я догадываюсь…

Несколько секунд он молча всматривался в ее глаза. Потом сурово сказал:

— Когда я впервые увидел маленького Эдвина и узнал, что это сын Теодора, ты сказала, что прекратила принимать таблетки сразу после моего отъезда в Южную Америку. Скажи мне, Синди, мой двоюродный брат знал, что ты не предохраняешься, когда ты бросилась в его объятия… за утешением? — Она судорожно вздохнула, но не успела ничего сказать. Мартин продолжал обвинять ее: — Или ты намеренно ввела его в заблуждение, зная, что он наверняка женится на тебе, если ты забеременеешь? — Его беспощадные пронзительно синие глаза кололи ее, как осколки стекла, не давая возможности возразить. — Разве ты не этого добивалась? Ты мечтала иметь мужа. Семью. Собственный дом. Тебя не так уж интересовала журналистика, ты вовсе не собиралась путешествовать со мной. Все это было придумано только для того, чтобы завлечь меня в свои сети, поставить на колени? Заставить стать таким, как хотела ты?