Попытка побега - [7]

Нынешнее руководство долины считает, что можно сунуть голову в песок и в такой позе ждать, пока кто-нибудь явится и возьмет на себя бразды правления и ответственность за все. Я с этим не согласен. Вчера я окончательно убедился в тщетности моих попыток переубедить кастеляна и отца Жерара. Что ж, Бог им судья — но моя уверенность в своей правоте так же не пошатнулась ни на миг. Или мы перейдем от обороны к атаке прямо сейчас — или падем, рано или поздно.

Я отправляюсь за стену, на разведку. Если я встречу врага — я с ним сражусь. Как командир гарнизона, я могу приказать вам отправиться со мной — но я не считаю себя вправе так поступить. Я призываю отправиться со мной добровольцев, тех, кто согласен со мной и также готов идти вперед, кто готов атаковать врага, вместо того, чтобы отсиживаться за стенами.

Кто со мной — шаг вперед!

Секунду строй сохранял неподвижность, и в голове капитана начали было зарождаться панические мысли о допущенной роковой ошибке — но вот закованные в доспехи фигуры пришли в движение и сделали шаг. Шагнули все до единого. Капитан вздохнул с облегчением — ну что ж, начнем.

День первый. У него есть форт, тридцать бойцов и еды на четыре дня. Отличный старт, многие начинают с одним мечом.

Глава 4

Пламя костра разгоняло ночной мрак, выхватывая из темноты фигуры закованных в сталь воинов. Насмотревшись за день на обитателей местных лесов, никто не торопился избавляться от металлической скорлупы. Бойцы лишь сняли шлемы, ослабили ремни и составили оружие и щиты компактными пирамидами — на расстоянии вытянутой руки.

Капитан повел носом, принюхиваясь к аромату запекающегося на огне оленя. Пара солдат-добровольцев энергично вращали вертел и периодически чем-то посыпали и поливали из фляжек истекающую каплями жира тушу. Олень попался им под вечер, очень кстати, ведь жевать вяленое мясо и сухари после такого утомительного дня было бы совсем невесело.

Выйдя за ворота форта в районе полудня, капитан и отряд добровольцев направились через лес по узкой тропе с ясно выделяющимися следами копыт.

Несмотря на то, что в окрестностях регулярно появлялись шайки демонов, живности хватало. Отряд порубил такое количество зверья, что мог бы обеспечить мясом не то что гарнизон форта — а даже призамковый город на пару недель. Вот только дотащить все это мясо в такую даль по такой дороге было невозможно.

Единственным прибытком от импровизированного сафари был опыт — по крайней мере, капитан на это надеялся. Отсутствие возможности видеть цифры прогресса раздражало неимоверно — игра переставала быть игрой, становясь чересчур реальной. Он относился к числу так называемых «собирателей», коллекционируя всевозможные бонусы, титулы, достижения, и теперь, когда он мог только догадываться о своем прогрессе, чувствовал себя обманутым. Самая что ни есть фальшивая елочная игрушка — выглядит как настоящая, а радости не приносит.

Но прочь эмоции — если рассмотреть сегодняшний день с объективной точки зрения, они многого добились. Солдаты научились кое-как перемещаться по лесу, ориентируясь на повадки двух присутствующих в отряде егерей. Естественно, сами они егерями не стали, но хоть не грохотали доспехами на весь лез и не падали, спотыкаясь о каждый скрытый палой листвой корень дерева.

Попробовав несколько вариантов построений, капитан остановился на неправильном вытянутом ромбе, выдвинув егерей слегка вперед и в стороны, а остальной отряд расположив крестом вокруг себя и Сержанта. Так они могли быстро среагировать на атаку с любой стороны, и враг не мог отсечь одного-двух бойцов от остального отряда. Даже крупная стая волков, которые напали на них ближе к вечеру, остались ни с чем — хотя маневрировали и перестраивались не хуже королевских гвардейцев.

Безвозвратных потерь удалось избежать, хотя укусов, порезов и ссадин досталось всем и помногу. Боевой дух, несмотря на это, был на высоте. Солдаты чувствовали себя героями, первопроходцами, а предстоящий шикарный ужин и вовсе приводил их в состояние, близкое к эйфории.

Выставив часовых, заставив всех бойцов еще раз осмотреть и перевязать наиболее серьезные ранения, капитан наконец расслабился и присел под дерево с книжкой в руках. Книжка была очень толстой и вызывала глухое раздражение — это была одна из книг навыков, полученных от пернатого админа, и она напрочь отказывалась работать.

Ощупывание, пролистывание и проглядывание картинок эффекта не принесли — оставалось только прочесть чертов том (ну или съесть его — но это капитан посчитал излишне кардинальным способом). Вот только он был очень толстым, написан мелким неразборчивым шрифтом и невероятно скучным языком. Некий мастер-философ очень витиевато, с кучей сносок на другие работы, доносил до читателя мысль о том, что все расы мира имеют свои достоинства и недостатки. Мысль, казалось бы, была очевидной, но мастер повторял ее снова и снова, потрясая фактами из истории, особенностями культуры и традициями, биографиями известных разумных, особенностями государственного строя и религии и еще бог знает, чем. Продираясь сквозь витиеватые речевые обороты, капитан думал, что скорее проникнется ненавистью ко всем подряд, нежели чем станет толерантен.