Попытка к бегству - [4]

– Это славный отдых, – сказал Антон. – Турперелет и охота.

– Турперелет… – медленно, словно удивляясь, проговорил незнакомец. – Туристы… Послушайте, молодые люди, вы совсем не похожи на туристов. Вы молодые, здоровые ребята-открыватели… Зачем это вам – обжитые планеты, электрифицированные джунгли, автоматы с газировкой в пустынях? Да что говорить! Почему вам не взять неизвестную планету?

Ребята переглянулись.

– Какую именно планету? – спросил Антон.

– Не все ли равно? Любую. На которой человека еще не было… – Незнакомец вдруг широко раскрыл глаза. – Или таких уже нет?

Он не шутил. Это было совершенно очевидно, и ребята снова переглянулись.

– Почему же? – сказал Антон. – Таких планет сколько угодно. Но мы всю зиму собирались поохотиться на Пандоре.

– Лично я, – подхватил Вадим, – уже раздарил знакомым черепа своих неубитых тахоргов.

– И потом – что мы будем делать на новой планете? – мягко сказал Антон. – Мы не научная экспедиция, мы не специалисты. Вот Вадим лингвист, я звездолетчик, пилот… Мы не сумеем даже составить первичного описания… Впрочем, может быть, у вас есть какая-нибудь идея?

Незнакомец сдвинул мохнатые брови.

– Нет у меня никаких идей, – резко сказал он. – Просто мне нужно на неизвестную планету. И вопрос стоит так: можете вы мне помочь или нет?

Вадим стал застегивать и расстегивать «молнию» на куртке. Тон незнакомца его покоробил: это был не тот тон, к которому Вадим привык. И тем не менее положение было тяжелое. Человеку, который едет развлекаться, трудно спорить с человеком, которому нужно ехать по делу. Аргументов у Вадима не было, и поэтому он совсем было решил придраться к манерам, но тут случилось странное происшествие.

За деревьями залаяла собака. Это был дяди Сашин эрдель Трофим, дряхлый глупый пес с признаками аристократического вырождения и необыкновенно густым голосом. Залаял он скорее всего потому, что на нос ему села оса и он не знал, что с ней делать, но лицо незнакомца вдруг страшно исказилось. Он пригнулся и прыгнул далеко в сторону. Вадим даже не понял, что произошло. Прыгнув, незнакомец выпрямился и нарочито медленными шагами вернулся на место. На лбу у него блестела испарина. Вадим оглянулся на Антона. Лицо Антона было задумчиво-спокойным.

– Ну что ж, – сказал он рассудительно. – Во второй окрестности много желтых карликов с приличными планетами земного типа. Давайте слетаем. Возьмем хотя бы ЕН 7031. Туда уже собирались лететь, да отложили. Показалось неинтересно. Добровольцы не любят желтых карликов – им подавай гиганта, лучше красного… Устроит вас ЕН 7031?

– Да, вполне, – сказал незнакомец. Он уже пришел в себя. – Если только это действительно необитаемая планета.

– Это не планета, – вежливо поправил Антон. – Это звезда. Солнце. Но там есть и планеты. По всей видимости, необитаемые. А как вас зовут?

– Меня зовут Саул, – сказал незнакомец и впервые улыбнулся. – Саул Репнин. Я историк. Двадцатый век. Но я постараюсь быть полезным. Я умею готовить, водить наземные машины, шить, чинить обувь, стрелять… – Он помолчал. – И кроме того, я знаю, как все это делалось раньше. И еще я знаю несколько языков – польский, словацкий, немецкий, немного французский и английский…

– Жалко, что вы не умеете водить звездолет, – вздохнул Вадим.

– Да, жалко, – сказал Саул. – Но это ничего, звездолет умеете водить вы.

– Не вздыхай, Димка, – сказал Антон. – Пора и тебе посмотреть на странные пейзажи безымянных планет. Танцевать в кафе можно и на Земле. Покажи себя там, где нет девушек, воздыхатель…

– Я вздыхаю от восторга, – отозвался Вадим. – В конце концов, что такое тахорги? Громоздкие и всем известные животные…

Саул любезно осведомился:

– Надеюсь, я не вырвал согласие силой? Надеюсь, ваше согласие является в достаточной степени добровольным и свободным?

– А как же, – сказал Вадим. – Ведь что такое свобода? Осознанная необходимость. А все остальное – нюансы.

– Пассажир Саул Репнин, – сказал Антон. – Старт в двенадцать ноль-ноль. Ваша каюта третья, если вы не захотите занять каюту четвертую, пятую, шестую или седьмую. Пойдемте, я вам покажу.

Саул нагнулся за портфелем, и у него из-за пазухи выскользнул и тяжело шлепнулся на траву большой черный предмет. Антон поднял брови. Вадим пригляделся и тоже поднял брови. Это был скорчер – тяжелый длинноствольный пистолет-дезинтегратор, стреляющий миллионовольтными разрядами. Такие предметы Вадим видел только в кино. На всей Планете было не больше сотни экземпляров этого страшного оружия, и оно выдавалось только капитанам сверхдальних десантных звездолетов.

– Какой я неуклюжий, – пробормотал Саул, подобрал скорчер и сунул его под мышку. Затем он поднял портфель и объявил: – Я готов.

Некоторое время Антон смотрел на него, словно собираясь спросить о чем-то. Затем он сказал:

– Пойдемте, Саул. А ты, Вадим, прибери дома и отнеси старику инструмент. Он в багажнике. Я имею в виду, конечно, инструмент.

– Слушаю, шкип, – сказал Вадим и пошел в гараж.

Трудно быть оптимистом, размышлял он. Ведь что есть оптимист? Помнится, в каком-то старинном вокабулярии сказано, что оптимист суть человек, полный оптимизма. Там же, статьей выше, сказано, что оптимизм суть бодрое, жизнерадостное мироощущение, при котором человек верит в будущее, в успех. Хорошо быть лингвистом – сразу все становится на свои места. Остается только совместить бодрое, а равно и жизнерадостное мироощущение с пребыванием на борту тяжело вооруженного лунатика…