Попытка к бегству - [25]

В пункте проката было просто невозможно дышать. Молодящаяся, тучная блондинка с обвислой грудью под модным сарафаном обмахивалась журналом. Ледогоров тщательно отобрал четыре французских фильма, шедших когда-то в прокате и сто раз пересмотренных в маленькой, пыльной «Искре» на Суворовском.

— Сколько?

— Тридцать в сутки, плюс залог за кассету.

Напротив выхода, у кромки тротуара был припаркован бледно-синий «фольксваген». Мерцающая в жарких сумерках реклама магазина «Снарк» отражалась на его капоте. Ледогоров перешел Кирочную и, заходя в арку, снова зацепил его краем глаза. Что-то щелкнуло в мозгу и мгновенно ушло, отступив перед предвкушением приятного вечера. Кино так и осталось с детства его любимым развлечением. Темнело. Открывая дверь, он снова почему-то вспомнил «фольксваген». Положив магнитофон на кухонный стол, открыл холодильник, достал ледяную банку с остатками безалкогольного пива, отпил глоток и вдруг все понял.

* * *

Они были на месте. Их силуэты хорошо просматривались на фоне слабо освещенной лестницы, а заливистый девчоночий смех вообще можно было услышать через две улицы.

— Привет.

Никто, естественно, не проявил особой радости. Солодов слез с подоконника.

— Мы все рассказали. Нам добавить нечего.

— А здороваться не надо? — Ледогоров подошел поближе и протянул ему руку.

— Ну здравствуйте, — буркнул тот, но руку все-таки пожал. Какова бы ни была «блатная» романтика, а простецкие отношения с опером тоже поднимают авторитет среди друзей.

На этот раз с ним были только прыщавый длинный парень в майке с эмблемой какого-то американского баскетбольного клуба и рыхлая девчонка-переросток в обтягивающей маечке и велосипедных шортах.

— У меня всего один вопрос, — Ледогоров прислонился к стенке. — Кто из вас говорил, что машина была синяя?

— Осторожно, запачкаетесь, — Солодов показал на стенку. — Это вон, Ирка, только я…

— Да заткнись ты! Я те че? Слепая? девчонка пыхнула сигаретой. — Я ее с метра видела, когда сюда шла. Синяя она была!

Ледогоров протиснулся между ней и Солодовым к подоконнику.

— Ты мимо нее проходила? А потом вы все видели ее сверху? Вот стоит «опелек» старый. Какого он цвета?

Допотопная иномарка припарковалась в желтых лучах рекламы какой-то фирмы на углу.

— Зеленая, — сказал первым Солодов. — Как раз похожий цвет.

Остальные кивнули.

— Правильно. Зеленая. — Задумчиво кивнул Ледогоров и улыбнулся. — Спасибо, ребята. Дима, я про твои проблемы не забыл. Постараюсь помочь.

Все озадаченно посмотрели ему вслед.

— О, блин, дурак! — протянула Ирка.

— Заткнись ты, — беззлобно бросил Солодов и потянулся за бутылкой пива.

Ледогоров вышел из подъезда и подошел к седому майору в кабине блекло-синего «опеля», издалека кажущегося зеленым в ярко-желтых неоновых лучах.

— Спасибо, Михалыч! Выручил!

Тот отмахнулся.

— Не зря хоть? Ну и ладно! Поехал додежуривать. Тебя подбросить?

Ледогоров покачал головой.

— Спасибо, пройдусь. Не январь на дворе.

— Ну, как хочешь.

Дома Ледогоров аккуратно, по инструкции подсоединил магнитофон к телеку, лёг на тахту, вставил первую кассету и погасил свет. Заунывный парижский дождь ворвался с экрана в комнату, пронзительно печальный Ален Делон, кутаясь в плащ, двинулся сквозь него навстречу своей гибели. Ледогоров посмотрел в окно. Ему показалось что дождевые струи постукивают по железному карнизу, но сумерки оставались влажными и душными. Совсем стемнело. Он прибавил звук.

* * *

— Веселенькая история, но интересная. — Полянский откусил бутерброд и помешал кофе. — Ты чего такой взъерошенный?

— Мать видак подарила. Полночи смотрел. Как в юности, когда они только появились.

Полянский улыбнулся и с удовольствием отпил кофе.

— Великая сила искусства!

В «Василисе» они сидели уже более получаса. Ледогоров рассказывал ему новости и вводил в курс по стрельбе на Некрасова.

— Антон, кстати, обещал заехать. Он мне денег занял. Слушай! Сколько можно жрать? Третья чашка с бутером!

— Тебе-то что? У тебя Юлька здесь? Вот! А Жанка позавчера к матери на неделю рванула, в Новгород. — Сергей вытер губы. — Дома — хоть шаром кати. Я уже все подъел.

Ледогоров закурил очередную сигарету.

— Приходи к нам. Накормим.

— Разберемся.

В кафе вошел Югов в форме и с дубинкой.

— Саня! Тебя Артур искал! По поводу Коршуновских материалов.

— Успеется! — Ледогоров махнул рукой. — Ты там береги себя!

— Козлы! — Югов купил сигареты и выразительно покрутил пальцем у виска. — Оперов — охранять консульство от каких-то антиглобусистов.

— Антиглобалистов, — поправил Полянский.

— Один хер! Саня! Я скажу, что тебя не видел!

Дверь противно скрипнула несмазанной пружиной. Полянский потянулся.

— Ну чего? Пойдем, попробуем водилу снять с адреса?

— А не торопимся?

Сергей хмыкнул.

— А чего мы сможем еще сделать? По судимости его пробить? «Ног»[13] нам под него никто не даст. Для обыска — оснований нет. Так что — как всегда: быть, или не быть, расколется, или нет. Пошли — у меня трудовой энтузазизм.

С утра город покрывала серая, едкая дымка. В воздухе висел запах гари. Солнца не было видно, но дышать от этого легче не стало. Прохожие морщились. Некоторые даже дышали через платки.

— Торф горит! — Полянский откашлялся. — Передавали, в Москве вообще жопа.