Попытка № 13 - [14]
Через некоторое время бессмысленный набор ушей, глаз и галстуков превращался в законченный портрет, с которого строго смотрел член Политбюро под номером N. Его тут же убирали с глаз долой, а дед получал новое задание. Заказчики всячески пытались сбить его с толку, называли части лиц и пиджаков политических деятелей в любой, самой, как им казалось, дикой последовательности. Наливали деду всё больше водки.
Всё было бесполезно — дед работал как копировальный автомат.
Он даже мог рисовать одновременно несколько политических деятелей. Правда, это стоило дороже. В таких случаях в мастерской ставили несколько мольбертов; дед ходил от одного к другому, изображая то глаз, то подбородок, то галстук. Как гроссмейстер на сеансе одновременной игры. Говорят, феерическое было зрелище.
Последние годы дед очень болел, целыми днями лежал, облокотившись на высокую подушку, и молчал. После инсульта правая рука у него не действовала, и он до самого последнего момента пытался рисовать левой. Конечно же, своих знакомых членов Политбюро. Так и умер.
Женя завернул за угол и чуть не столкнулся с оглядывающейся по сторонам женщиной.
— Молодой человек, а где здесь улица Терешковой?
— Вам в другую сторону. Вон туда.
— Да-да, вы совершенно правы. Как я могла забыть? Сама не знаю что это со мной.… А не знаете, на этой неделе землетрясения не будет? Не знаете? Ну, да…ну, да…
На остановке народу почти не было — видимо трамвай был не очень давно. Женя прошёл до угла с Ленинской и стал ждать.
Издалека, со стороны Минутки, прилетел злой холодный ветер, ударил в лицо. Женя смотрел, не отворачиваясь.
Мелкий снег иголками вонзился в лицо, слепя глаза. Женя смотрел, не отворачиваясь.
Наконец около филармонии из снежного тумана вынырнул трамвай, прошел полквартала. Наконец стало видно, что это «тройка».
И сразу стало тепло.
Интерлюдия. Самый зелёный город
Уважаемые товарищи! В последнее время в средствах массовой информации стали появляться странные, я бы даже сказал провокационные заявления. Некоторые безответственные товарищи, которых после этого и товарищами называть неудобно, болтают чёрт знает что. Одни из них утверждают, что самым зелёным городом Северного Кавказа является город Ставрополь, другие отводят эту почётную роль Нальчику. Третьи, видимо совершенно выжившие из ума, называют Махачкалу.
Махачкала — самый зелёный город! Бред!!
Уважаемые товарищи, мы ответственно заявляем, что самый зелёный город на Северном Кавказе — это город Грозный, столица Чечено-Ингушетии!
Тот, кто в этом сомневается, просто никогда не был в нашем славном городе и даже представить себе не может, сколько там зеленых насаждений, сколько деревьев и цветов!
Сейчас мы вам всё это покажем, и ваши сомнения рассеются как дым.
С детства помнится Жене эта картина. Ещё за городом лежит снег, а в городе — грязь, ещё на календаре февраль, а иногда и январь. Ещё не набухли почки на деревьях, ещё даже подснежников нет, а в городе уже пахнет весной. Впрочем, при чём здесь подснежники? Это в других городах весна пахнет подснежниками, а в Грозном весна пахнет черемшой. Тем, кто не жил в Грозном, бесполезно описывать этот запах, всё равно ничего не поймут. Не поймут даже жители других городов Северного Кавказа. Они в глупой самоуверенности думают, что знают всё о черемше. Не знают они ни черта! Что могут знать они, убогие, если продавалась черемша у них пучочками, как укроп и петрушка. Кошмар! В Грозном черемшу мерили всегда только на килограммы, а съедал каждый грозненец за недолгий сезон не менее центнера этого удивительного растения. Бедные греческие боги, сидели они на своём Олимпе и лопали нектар, не зная, что такое черемша. Поэтому и вымерли!
Недолго длится благословленный сезон черемши, но за это время её запахом пропитывается весь город, а слухи достигают самых краёв нашей необъятной страны.
Потом приходит настоящая весна, и Грозный перекрашивается в зелёный цвет. Всё помнит Женя, каждую мелочь, каждое дерево, каждый цветок. Но как это описать? Ведь не поверят же, чёрт возьми!
Клёны! Как забыть грозненские клёны, как забыть эти аллейки, где кроны деревьев соприкасаются вверху, где тень и прохлада в любой зной. А их плоды? Крутясь, как вертолётные винты, медленно планировали они на землю. Их так и называли — «вертолётики». А играли ими в детстве в «солдатики» или «топорики». Берёт каждый по «солдатику», цепляет другого и дёргает. У кого «солдатик» развалился — тот и проиграл. Очень увлекательная и познавательная игра!
А ещё под клёны подделывались другие деревья, не клёны. Их так и называли — неклёны. Или паклёны, или клёны татарские. Отличить их было непросто.
А платаны! Как забыть эти гордые деревья у обкома? Росли они, конечно, и в других местах города, но здесь выглядели особенно величественно. Не мудрено — такое соседство обязывает.
Ну, про тополя как-то и говорить неудобно. Каких их только в Грозном не было! Как-то в шестидесятых годах даже обнаружили совершенно новый вид, неизвестный советской науке.
А где вы видели столько акаций? Акация белая с её неповторимым запахом, заполонявшим в пору цветения весь город. Акация жёлтая или
