Попроси меня остаться - [9]

Аллегра проспала почти весь полет до Нью-Йорка. Сон был единственным спасением от тревожных, горьких воспоминаний и боли, что застилали сознание, словно пелена, сковывающая движения и мысли. Лишь вернувшись в привычную обстановку в квартирке-студии в Ист-Виллидж¹, она немного пришла в себя. Снизу доносился приглушенный шум автомобилей, едва слышный с шестого этажа. Поприветствовав Антона, старика хозяина, Аллегра заперлась у себя, желая лишь одного – успокоиться, слушая музыку. Автоматически она потянулась к любимому диску Шостаковича, но рука ее замерла на полпути, а сердце упало. Неужели отныне драгоценная мелодия навсегда утеряет для нее свое оча рование? Выбрав другую музыку, Аллегра свернулась в клубочек на диване, обняв подушку и стараясь не разрыдаться.

Тут зазвонил телефон – это была мать.

– И? – требовательно вопросила Дженнифер, не дав дочери сказать и слова. – Он тебе что-то оставил? А мне?

– Поминки были роскошными, – тихо ответила Аллегра.

¹ И с т – В и л л и д ж – микрорайон, расположенный в Манхэттене, Нью-Йорк.

Мать лишь презрительно фыркнула. Она давно утратила все нежные чувства к бывшему мужу.

– Мы ничего не получили, – произнесла девушка, мгновение поколебавшись, по непонятной даже для себя причине решив последовать совету отца и не говорить ничего про ожерелье. – Да там и не было никакого наследства.

Она объяснила ситуацию с Рафаэлем Витали и его приобретением холдинга «Технологии Мансини», стараясь говорить как можно более непринужденно и спокойно.

– Как его зовут – Витали? – резко переспросила мать. – Того, кто купил компанию? Хотя нас это в общем-то не касается…

– Да, – согласилась Аллегра. – Только Катерина Мансини обвинила его в том, что он практически убил… – Она замолчала, не в силах произнести слово «папа». – Убил его. Сердечный приступ мог произойти из-за шока.

Дженнифер помолчала.

– Ну, вот и все, – сказала она, и слова ее тяжестью легли на сердце девушки.

Да – вот и все, подумала с горечью Аллегра. Конец всему.

В течение всего следующего месяца она отчаянно старалась «жить дальше» – работала в кафе, болтала с покупателями, гуляла в парке и пыталась радоваться мелочам, но после ночи с Рафаэлем все казалось бесцветным, лишенным смысла. Аллегра гнала от себя мысли о том, что скучает по нему – это было бы верхом глупости после того, как жестоко он с ней обошелся, – и не могла его забыть. До сих пор она привыкла отступать, уходить в сторону, но та ночь в Италии стала поворотным моментом в ее жизни, и пути назад не было.

А месяц спустя она начала испытывать дискомфорт по утрам. В первый раз Аллегра списала тошноту и недомогание на неудачный визит в кафе, но, когда все повторилось на следующее утро, в душу закрался холодок сомнения – и понимания того, что произошло. На третий день она купила тест на беременность.

Две розовые полоски заставили девушку онеметь от шока. Это просто верх несправедливости, мало того что она переспала с этим негодяем, который жестоко ее отверг, так еще и беременна от него. Всего одна ночь – и такая расплата? Но, с другой стороны, это же ее малыш, ее ребенок, новая жизнь, что готова раскрыться, точно бутон цветка. Материнский инстинкт захлестнул Аллегру целиком. Ничего подобного она и ожидать не могла – да, честно говоря, даже и не думала о детях всерьез, привыкнув к тому, что она – точно волчица-одиночка, не рассчитывая на перемены в судьбе. И вот теперь в ее жизни появится кто-то, с кем можно создать настоящую семью. Она не оставит своего малыша, подобно отцу, и не станет вымещать на нем собственную горечь и боль одиночества, как поступала ее мать. Этот ребенок – ее новая страница, новый шанс испытать в жизни счастье. Положив руку на живот, Аллегра закрыла глаза.

Глава 4

– Будет немного прохладно, – предупредила медсестра, и Аллегра поморщилась, ощутив холодный гель на животе.

Она была на восемнадцатой неделе беременности и с нетерпением ожидала дня, когда можно будет увидеть малыша хотя бы с экрана монитора. Вытянув шею, вгляделась в неясные очертания черно-белых линий и вздрогнула от волнения, услышав торопливое, точно перестук копыт, биение сердца ребенка. Размытый облик приобретал четкость – и вот уже можно было увидеть головку, ручки, ножки. Аллегра издала слабый возглас восторга, улыбаясь сквозь слезы. Беременность была нелегкой: за три месяца дважды пришлось обращаться к помощи врачей, сказывалось ежедневное утреннее недомогание, из-за которого организм был обезвожен. Аллегра похудела, с трудом заставляла себя каждый день идти на работу и с ужасом думала о том, как будет справляться одна, когда малыш появится. А она твердо вознамерилась не сообщать новость Рафаэлю. Он ничем не лучше ее собственного отца и может уйти из семьи в любой момент. А значит, придется справляться самой – хотя совершенно непонятно, как это возможно с низкооплачиваемой работой и крохотной квартиркой-студией. Но она придумает, что делать.

Медсестра внезапно нахмурилась и нажала чуть сильнее. Тут она встала и, пробормотав: «Я сейчас вернусь», выбежала из кабинета. Лежа на столе, дрожа от холодного геля на животе, Аллегра с ужасом ощущала, как по спине бегут мурашки. Сестра появилась опять, но уже в сопровождении врача с серьезным видом, который, хмурясь, принялся разглядывать изображение на экране.