Поправки - [8]

Часы Чипа показывали 11.35. Фигуру Джулии скрывал бесформенный лавандово-лиловый плащ, в руках она держала большой магазинный пакет. Сырой воздух распушил длинные волосы цвета горького шоколада. Тоном человека, заигрывающего с каким-то крупным животным, она поздоровалась с Альфредом и Инид, по отдельности. Альфред и Инид пролаяли свои имена и протянули Джулии руки, оттесняя ее обратно в квартиру, где Инид засыпала ее вопросами, в которых Чип, тащивший за ними багаж, отчетливо различал намеки и подтексты.

– Вы живете в городе? (Ты, часом, не сожительствуешь с нашим сыночком, а?) – расспрашивала Инид. – Работаете тоже в городе? (Зарабатываешь деньги? Или ты из чуждой нам богатенькой семьи новоанглийских снобов?) – И выросли здесь? (Или ты приехала сюда из-за Аппалачей, из тех мест, где люди добры и близки к земле и где нет евреев?) О, так ваша семья до сих пор живет в Огайо? (А может, твои родители последовали предосудительной моде и развелись?) У вас есть братья и сестры? (Надеюсь, ты не единственный избалованный ребенок и не католичка с миллионом братьев и сестер?)

После того как Джулия прошла вступительный тест, Инид переключила свое внимание на квартиру. Мучаясь от неуверенности в себе, Чип постарался придать жилью презентабельный вид. Купил пятновыводитель и вытравил с красного кресла следы спермы, разобрал бастион винных пробок, который возводил в нише над камином со скоростью полудюжины мерло и пино-гриджо в неделю, снял со стены в ванной увеличенные фотографии мужских и женских гениталий – гордость своей художественной коллекции, – заменив их тремя дипломами, которые Инид давным-давно для него окантовала.

Нынче утром, полагая, что и так уже поступился слишком многим, Чип подправил свой имидж, вырядившись для встречи с родителями в кожаные шмотки.

– Вся комната размером с ванную Дина Дриблета, – объявила Инид. – Правда, Ал?

Альфред вывернул свои дрожащие руки и внимательно изучал их тыльную сторону.

– В жизни не видала такой огромной ванной.

– Инид, ты бестактна, – оборвал ее муж.

Чип мог бы сообразить, что и реплика Альфреда не отличалась деликатностью, поскольку подразумевала, что отец соглашается с замечанием матери насчет квартиры, только считает неуместным говорить об этом вслух. Однако Чип не мог сосредоточиться ни на чем, кроме ручки фена, выглядывавшей из пакета Джулии. До сих пор она держала этот фен в ванной Чипа. Иными словами, Джулия явно направлялась к выходу.

– У Дина с Триш есть джакузи, и душевая кабинка, и ванна, все раздельно, – захлебывалась Инид. – Даже раковина у каждого своя.

– Извини, Чип, – сказала Джулия. Жестом он попросил ее подождать.

– Как только Дениз приедет, сядем за стол, – предупредил он родителей. – Простой домашний ланч. Располагайтесь поудобнее.

– Рада была познакомиться, – сказала Джулия Инид и Альфреду. И, понизив голос, добавила, обращаясь к Чипу: – Дениз скоро приедет. Все будет хорошо.

Она открыла дверь.

– Мама, папа, – пробормотал Чип, – одну минуточку.

Он вышел вслед за Джулией и захлопнул за собой дверь.

– Ты не слишком удачно выбрала время. Совсем неудачно, право же.

Тряхнув головой, Джулия откинула волосы назад.

– А я рада, что впервые в жизни сумела соблюсти в отношениях с мужчиной собственные интересы.

– Отлично. Большой шаг вперед. – Чип вымученно улыбнулся. – Но как насчет сценария? Иден его читает?

– Думаю, прочтет за выходные.

– А ты?

– Я прочла. – Джулия отвела взгляд. – Почти весь.

– Идея в том, – пояснил Чип, – чтобы в начале было это «препятствие», которое зритель должен преодолеть. Отвлекающий момент в самом начале – классический прием модернизма. Зато к концу вовсю нарастает напряжение.

Джулия, не отвечая, повернулась к лифту.

– Ты уже дочитала до конца? – спросил Чип.

– Ох, Чип! – с горечью вырвалось у нее. – Твой сценарий начинается с лекции о проблемах фаллоса в елизаветинской драме – на шесть страниц!

Он это знал. Уже которую неделю Чип почти каждую ночь просыпался задолго до рассвета, чувствуя, как сводит спазмами желудок; он судорожно скрипел зубами, отгоняя граничившее с кошмаром сомнение: уместен ли в первом акте сценария кассового фильма длиннущий академический монолог, посвященный елизаветинской драме? Порой Чипу требовались целые часы, чтобы, встав с постели, побродив по комнате, выпив мерло или пино-гриджо, вернуть себе уверенность в том, что этот глубоко теоретический начальный монолог не только не является роковой ошибкой, а напротив, обеспечивает его работе товарный вид; но теперь, глядя на Джулию, он видел, что ошибался.

От души соглашаясь с ее критикой, Чип приоткрыл дверь квартиры и крикнул родителям:

– Еще минуточку, мама, папа! Одну минуточку! – Но, захлопнув дверь, он вновь припомнил прежние аргументы. – Понимаешь, этот монолог предваряет все развитие сюжета. В зародыше там присутствует буквально каждая тема – пол, власть, личностная идентификация… Дело в том… Погоди, Джулия! Куда ты?

Покорно повесив голову, словно надеясь, что так он не догадается о ее намерении уйти, Джулия отвернулась от лифта, подошла к нему.

– Дело в том, – повторил он, – что девушка сидит в аудитории, в первом ряду, и слушает лекцию. Это ключевой образ. Он ведет дискурс…