Пополнение - [36]
Юлька считает, что это Церрос, он же - Серосе или Серо Майя, расположенный рядом с современным белизским городом Корозал. Вряд ли это сейчас настоящий город с монументальной каменной архитектурой, поскольку по юлькиным сведениям его первый каменный храм датируется только примерно пятидесятым годом до нашей эры, то бишь лет сто тридцать где-то ещё до его строительства. Но больше там быть просто нечему, все остальные нынешние центры ранних майя в Белизе находятся в глубине материка, и один только этот Церрос на морском берегу, хоть и заныкался внутри бухты. Никаких других приморских городов там больше нет, Церрос - единственный. А существует он уже где-то года с четырёхсотого до нашей эры, то бишь двести лет с гаком - почти две трети срока от своего возникновения до будущего строительства полноценного каменного храма, так что уже явно не одни только плетёные из прутьев хижины, а наверняка глинобитные, а что-то и известковым раствором оштукатурено - общественные-то здания уж точно, даже если и выстроены из высушенных под солнцем глиняных адобов. Что-то такое, короче говоря, по логике вещей там должно уже быть, а учитывая преимущественную глинобитность самого финикийского Эдема, для его мореманов, со слов которых об открытии и известно, и это - тоже вполне себе город. Может и попримитивнее пока нынешних упадочных ольмекских центров, не говоря уже о городах времён ольмекского расцвета, но уж всяко цивилизация на фоне окрестных чисто крестьянских и рыбацких деревушек. Наверняка и насыпная из земли пирамида, как и у ольмеков, теми же адобами облицованная, хотя бы одна, да есть - любят это дело мезоамериканские чингачгуки.
Вышло же открытие финиками этого "тоже типа города" вот как. Первых рабов майя они приобрели у ольмеков. Хотели-то, конечно, ольмекских пейзан купить, но кто ж им продаст-то? До такого свинства, как массовая продажа в рабство своих соплеменников, ольмекская элита всё-же не докатилась. Сколько посчитали допустимым, столько продали уже давно, а опустошать свои деревни они не собирались. Пленников-чужеземцев продать - это можно, это уже совсем другое дело. Нужны именно земледельцы? Вот, есть немного майя из лесов на востоке. Закавыка оказалась в том, что не развито особо рабовладение в Мезоамерике доклассического периода, а значит, не развита толком и работорговля. Есть рабы- слуги в богатых домах и дворцах правителей, но их не так уж и много, а в основном прислуживают кабальные должники или просто зависимые люди. Пленников среди слуг мизер, потому как не для рабского услужения обычно предназначены иноплеменники, а в жертву богам. У богов же пищу отнять - кто ж осмелится на такое святотатство? Есть вот немного взятых в запас на замену основным жертвам, если какая из них подохнет раньше времени, вот из них если только. Да и жертвы-то не столь ещё многочисленны, потому как не классический ещё период, когда богов почнут кормить обильнее, стремясь предков в благочестии перещеголять. У ольмеков до этого не дошло, так что пленников у них мало, а таких, которых они могут продать - и подавно. А финикам мало единиц, десятки нужны, а ещё лучше - сотни. И выход один - ловить этих майя самим. А легко ли ловить дикарей в их родной сельве? Пяток поймаешь, полсотни разбежится, и преследовать тех сбёгших, рискуя словить стрелу или дротик, уж очень стрёмно. А слухи разносятся по сельве теми же сигнальными кострами и барабанами быстрее, чем гаула доплывает до непуганых ещё деревень, и тамошние пейзане уже начеку. В результате, наловив рабов с гулькин хрен, но расшугав всё северное и всё западное побережье Юкатана, но уже подсев на халяву и не желая заказывать ольмекам за плату то, что можно захватить и даром, эдемские людоловы обратились к не интересовавшему их ранее восточному побережью полуострова. Но и там повторилось то же самое, вынуждая продвигаться всё дальше и дальше к югу, вплоть до той самой бухты Четумаль...
Впрочем, узнали о ней финики не сразу, поскольку два первопроходца просто и незатейливо исчезли с концами - сперва один, а вслед за ним и второй. Третьему повезло - то ли заподозрил неладное, когда не вернулись двое первых, то ли он просто оказался осмотрительнее их. Добравшись до бухты и увидев в ней город, но заметив и остов одной сожжённой гаулы, и вытащенную на берег вторую, порядком раскуроченную, он сходу во всё въехал и развернулся вовремя, успев вырваться из бухты на морской простор раньше, чем его настигли лодки майя. По морским волнам, рискуя перевернуться кверху днищем, они его преследовать не решились, а ему хватило ума плюнуть на упущенную прибыль и поскорее возвращаться домой.
Вот в таком примерно виде и услыхал Акобал историю открытия приморского города майя в Эдеме, когда ему нажаловались на нежелание нашего генерал-гауляйтера Тарквинеи посылать эскадру для участия в их походе возмездия на проклятых дикарей, подло и вероломно напавших на честных финикийских торговцев, хоть ему и предлагался честный благородный раздел всей ожидающейся добычи, включая живую двуногую. Два честных купца, типа, тихо и мирно делали свой работорговый бизнес на побережье, пока не нарвались на этих разбойников, предательски напавших на них, ограбивших, убивших и наверняка сожравших по своему дикарскому обычаю, и если бы не милость богов, то та же судьба ожидала бы и третьего, принёсшего в город эту печальную весть.
