Поплачь о нем, пока он живой - [8]
— Передам, — послушно кивнул брат и отошел. К Любаве подошел отец, обнял, поцеловал в лоб.
— Не забывай край родной, — сказал он.
— Как же забыть… — прошептала девушка. — Память хуже совести казнит…
Любава прижалась к отцу.
— Ну? — за спиной девушки возник Бьёрн, ведущий в поводу её Грома.
Гилрэд было тронул его за плечо, мол, дай попрощаться нормально, но Бьёрн отмахнулся от него, будто от назойливой мухи.
Любава как будто не услышала, прижалась ещё крепче к груди отца, потом отстранилась и, блеснув глазами, сказала:
— Ну, поеду, буду Родину заслонять, — затем повернулась к Бьёрну и почти прошипела: — А ты не нукай. Не лошадь.
Она забрала у него узду и отвела Грома подальше, о чем-то с ним пошепталась (объясняла, в чем дело и куда они едут, и ещё просила спокойнее относиться к Бьёрну — она прекрасно видела, как конь смотрит на него) и, сев в седло без всякой посторонней помощи, подъехала к Бьёрну.
Он окинул её ненавидящим взглядом, вскочил в седло, посмотрев уже мимо девушки. Она стала для него пустым местом, чем-то совершенно не достойным внимания. Дунгром, видевший эту сцену, только сокрушенно покачал головой…
…"Кончено… Кончено… Кончено… Кончено…" — стучали копыта Грома. Девушка прерывисто вздохнула. Посмотрела на заходящее, уже коснувшееся верхушек деревьев солнце, затем в спину едущего впереди Бьёрна. Закрыла и открыла глаза, смахивая подступающие слезы. "Не нужна я ему теперь… Никому я теперь не нужна… Одна в целом свете… При муже да не замужем…" — эти мысли донимали Любаву, в разных вариациях набрасывались на нее, вызывая уже задавленные слезы, так, что она уже даже устала от жалости к себе. Любава выпрямилась в седле, сузила глаза. "Надо что-то делать. Не годится сидеть сложа руки да себя жалобить и слезу точить. Хватит!" — приказала она себе. Внимательно огляделась вокруг. Бьёрн и его спутники ехали впереди нее, позади — несколько повозок с её приданым, вещами и так далее, рядом с ними — по стражнику с обеих сторон. Завершал кортеж ещё один стражник. "Они вернутся с закатом домой, батюшка приказывал", — припомнила Любава. Ещё были кучера, но их можно было в расчет не брать…
Для чего — не брать? Любава сдвинула брови. Для чего?
"Боги… — подумала девушка, от страха, пробравшего её до глубины души, её сердце заколотилось быстро и неровно, словно задрожало. — Боги… Неужели я решусь…"
Но сегодня — первая ночь… Первая брачная ночь с Бьёрном… На ночь они станут лагерем, и он… "Мама… — подумала и одними губами прошептала Любава. — Нет…" Значит, иного выхода не остается…
Только бежать.
…Дунгром с Гилрэдом о чем-то яро спорили у костра, Бьёрн, пройдя мимо, сердечно посоветовал им заткнуться, но они не вняли, и он, плюнув, ушел в свою палатку. Ругаться он был почему-то не настроен. Остальные обозники только заканчивали ужин, переговаривались, пересмеивались…
Вдруг где-то недалеко послышался топот копыт, что-то лихо пронеслось мимо него в чащу, махнув длинным плащом, и унеслось в лес. Бьёрн оглянулся назад, откуда послышались крики.
— Княжна! — расслышал он чьи-то крики. — Княжна сбежала!
Бьёрн, ругаясь, побежал к своей лошади, плюхнул ей на спину седло, затянул подпругу и вскочил ей на спину.
— Оставайтесь здесь! — крикнул он Гилрэду и поскакал за девушкой.
В лесу было темно, практически ничего не видно, хорошо хоть, деревья росли не слишком близко, лошадь ещё могла развернуться. Бьёрн нагнулся к самой гриве, перемежая ругательства с мольбами: "Лишь бы догнать дуру неразумную, где же таких делают?!.."
Наконец впереди, меж деревьями, замелькало белое платье княжны.
"Ну же, Смолка, давай, ещё чуть-чуть осталось…"
"Гром, ну пожалуйста, ну побыстрее, прошу, скорее!" — шептала Любава, все время подгоняя коня. Гром мчался в незнакомой местности на всех парах, девушка боялась, что он попадет в какую-нибудь канаву в темноте и повредит ногу, поэтому не выжимала из него все силы, давала время оглядеться. Но вдруг сзади она услышала топот копыт и крики, оглянулась — и увидела среди деревьев мчащегося всадника. "Леший бы его побрал… — рыкнула Любава. — Гром, ещё быстрее, ещё!" И конь послушался, ускорил бег до предела. "Я в белом, видна, как на ладони… — с досадой думала девушка. — И лес незнакомый, темный, чужой, не спрячешься… Боги, спасите, укройте, молю…"
"Вот леший! — Бьёрн со злостью скрипнул зубами. — Вожжа, что ли, этому коню под хвост попала?!" Смолка все никак не могла догнать Любавиного Грома, хотя совсем недавно шла с ним вровень без больших усилий. Но догонять с таким отрывом совершенно другое дело…
Они скакали уже довольно долго, бока лошади начали тяжело вздыматься. Бьёрн тихо ругнулся, но все же не остановил Смолку, Гром тоже начал сдавать…
"Ну Смолка, ну пожалуйста…" И, как ни странно, лошадь нашла в себе силы поднажать и все же догнала Грома, пошла с ним корпус в корпус, как недавно. Бьёрн протянул руку и схватил поводья Грома, заставляя коня остановиться, попутно тормозя и Смолку плохо слушающейся правой рукой, но она привычная, поймет…
— Совсем сдурела?! — с искренним интересом поинтересовался он. — Можешь не отнекиваться, я все равно не поверю!!! — и вдруг рявкнул на и так испуганную девушку: — Жить надоело?! Совсем весь ум в косу ушел?! То-то я смотрю, длинная, а ум, видать, наоборот, короткий!!! Чего ты удумала, бестолочь несчастная?! В лесу сгинуть захотела?! Думать сначала надо, а потом делать, али тебя не учили?! Или думать на самом деле нечем?!
Я всегда была с вами, Стражи и Хранители, — той частичкой себя, которая постоянно боролась, благодаря которой я сегодня не отступила и дралась наравне с вами. Я всегда была и буду с вами…
Наша судьба — рядом. Просто иногда нам нужен лишний толчок, чтобы мы ее увидели.
Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии… на смену идеалам дружбы пришли алчность, паранойя, война. В итоге мир был уничтожен огнём бесчисленных мегазаклинаний и цивилизация, какой её знали раньше, перестала существовать. Но город Хуффингтон выстоял. Мир раскололся, но зловещие, пропитанные радиацией башни «Ядра» остались стоять. Ранее — центр научных исследований военного времени, ныне — потрепанный временем дремлющий город, полный отравленных тайн и опасных сокровищ. Неуверенная в себе кобыла-единорог, обременённая чувством вины, оказывается втянута в паутину интриг Хуффингтона.
У тебя — любимая жена и высокооплачиваемая работа. Ты — добропорядочный гражданин и примерный семьянин. И если Судьба предложит тебе в руки меч — сможешь ли ты взять его? Захочешь ли ты взять его? Найдёшь ли с ним общий язык? Удержишь ли от шального удара? Удастся ли тебе избавиться от него?
Это история о поисках загадочных Хроник Акаши - живой памяти Земли, о смысле жизни и смерти, о великих битвах ангелов и многом другом. Действие развивается по четырем независимым сюжетным линиям, волею судьбы сливающихся вместе в Египте, внутри Великой Пирамиды. Герои романа: спившийся философ Александр, погибший на войне капитан Коновалов, работник элитного комплекса ритуальных услуг Вера Одинцова, юный виконт Марсильяк, все они оказываются вовлеченными в цепь неординарных событий в роли игрушек высших сил. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Солдат Иностранного Легиона возвращается на родину, где его никто не ждет. По городу прокатилась серия загадочных убийств, и никто другой не сможет их раскрыть. Победить древнее зло и полюбить саму Смерть! Что из этого легче? И справится ли он? Человек, которому нечего терять! .