Попасть в отбор, украсть проклятье - [34]

Хотя этому супчику было далеко до моего пирога с малиной, который я в том году испекла для семейного пикника. По твердокаменности он ничуть не уступал граниту. Его можно было метать как боевой диск. Но это обнаружилось, уже когда мы всей семьей расположились на берегу реки. Я расстроилась. Братья же, пока я отвернулась, выкинули мой кулинарный подвиг в реку, заверив всех, что съели сдобу подчистую и она была хоть твердой, но вкусной. Они распробовали. Увлеклись… Я им поверила. И верила целую неделю, ровно до того момента, как узрела свой пирог, гуляя по столичной набережной.

Выпечка проплывала по Кейше, никем не только не тронутая, но и не утратившая своего первозданного облика. На нее не покусились ни рыбы, ни утки. Она не ушла на дно и даже не разбухла!

Именно тогда я окончательно осознала, что готовить — не мое. И хотя кулинарию я люблю, кулинария явно не любит меня. Даже омлеты у меня через раз выходили подгоревшими, пересоленными и напоминавшими что угодно, только не омлеты.

— В целом… неплохо, — выдал Ар, задумчиво глядя в потолок. — Во всяком случае, ядов нет.

Я вспомнила злополучный бутерброд из его сейфа и поняла, что ворон вообще из той породы едоков, которые считают, что, если в кастрюле что-то плавает, — это витамины, если тонет — минералы, а если дрыгается — протеины.

— Утешил, — фыркнула я.

— Тай, у нас сегодня уйма дел. Во-первых, завтрак… — с самым серьезным видом начал каратель и добавил: — И давай его приготовлю я.

— Хорошо, — вынужденно согласилась. — А можно тогда я воспользуюсь ванной?

Меня заверили, что оная — в полном моем распоряжении. Вот только когда я зашла в комнату омовений и взглянула на себя в зеркало… Каюсь, чуть машинально не начала зачитывать слова из ритуала экзорцизма.

Вымывшись, завернувшись в чистый махровый халат, который обнаружился в шкафчике рядом с душевой кабиной, я почувствовала себя гораздо лучше. А когда передо мной поставили воздушный омлет — то и вовсе счастливой.

— Думаю, ты хочешь узнать о проклятии, из-за которого тебя убили? — орудуя вилкой, произнес ворон.

Меня интересовало не только оно, но и то, почему я ещё не превратилась в прах, сколько мне осталось и что имела в виду Кортес под словами «только я смогу тебя вынести долго»? Ведь наверняка не отвратительный характер ворона. Впрочем, произнесла совершенно другое:

— И ты мне расскажешь? — Я вскинула на него взгляд.

— Думаю, это будет справедливо. — Ар отложил вилку. — К тому же когда я рассуждаю вслух, мне лучше думается.

Вот ведь… каратель!.. одним словом. Практичный. Не удивлюсь, если он и мой супчик не выкинул, а куда-нибудь припрятал как уникальное биологическое оружие, склеивающее желудок врагов. Еще и запатентует оное, небось. И совесть его не будет при этом мучить. Потому как у таких, как ворон, она давно уже отмучилась и благополучно сдохла.

— Итак, что же такого уникального в этом проклятии? — Я оперлась локтями о стол и водрузила подбородок на ладони.

— Хотя бы то, что теперь у меня ровно четыре дня до дворцового переворота. Именно столько нужно заговорщикам, что бы вновь активировать магию мороев, пожертвовав жизнью еще одного своего мага.

Моя челюсть имела все шансы упасть на столешницу со стуком от известия о жертвоприношении, но благо ее заклинило при словах ворона о грядущем перевороте, а ладони, в которые упирался подбородок, вовремя поддержали.

М-да уж… Помнится, чуть больше трехсот лет назад, когда чернокнижники последний раз отнимали жизнь на алтаре, целый город на востоке империи сравнялся с землей. Ныне уличенный в подобном маг отделается в лучшем случае смертью. Впрочем, мое удивление длилось недолго.

— Одну минуту! — Я подняла указательный палец, призывая к молчанию не столько Ара, сколь свои суматошные мысли.

А после я и вовсе поступила как истинный узурпатор: прежде чем захватить мир, решила потренироваться на кофе и, встав, захватила с нагревательного камня джезву, над которой поднималась пенка настоящего «эликсира», воскресившего с утра не одного засоню-некроманта.

Разлила напиток по чашкам и, пригубив черную тягучую жидкость, произнесла:

— А теперь в подробностях и по порядку.

Ворон задумчиво покрутил в руках чашку, добавил в нее чуть-чуть соли, каплю молотого перца и произнес:

— Несколько тысячелетий назад в нашем мире были драконы. — тоном заправского лектора начал высочество. — Но еще недавно считалось, что они все вымерли. А порою встречающиеся на просторах империи каменные статуи крылатых гигантов — не иначе как памятники (то ли могильные, то ли призванные сохранить память о сынах неба), дошедшие до нас из глубины веков. Вот только около десяти лет назад выяснилось, что исчезли драконы с лица земли не просто так: их расу поразил мор, при котором тело превращается в камень.

Выяснилось это, когда болезнь, изменившись, пришла к альвам, а затем — и к людям. Моя сестра-алхимик, работая над формулой спасительного эликсира, решила испытать экспериментальное зелье на статуе дракона, что украшала площадь столицы. Нари предположила, что это не просто монумент, а окаменевший ящер. И оказалась права. Правда, исцелившийся крылатый едва не разнес тогда половину Эйлы.