Я прикидываю расстояние.
Эх, за срыв свадьбы с наследником главного цензора придётся пострадать. Не так страшны синяки, как гнев обманутого в лучших чувствах свёкра.
Мы преодолеваем треть лестницы. Я отсчитываю ещё пять ступенек и делаю взмах запястьем. Снизу моё движение заметить не должны. Рукав попадает Калану под ноги. Отреагировать он, естественно, не успевает. Я дёргаю плотную ткань, вскрикиваю. Калану должно показаться, что это он поставил мне невольную подножку. Так спешил, бедняга.
И расчётливо падаю на бок.
Край ступеньки впивается в живот, но это мелочи. Со стороны зрителей летят испуганные вздохи, ахи. Падение невесты – очень дурной знак, а я ещё и отталкиваюсь от ступеньки, сворачиваюсь клубочком, чтобы уберечь голову, скатываюсь вниз. Управляемое падение только со стороны выглядит страшно, а на деле приходится прилагать силы, чтобы скачущий следом Калан не успел поймать.
Он пытается наступить на шлейф платья.
Ну, это он зря.
Я ещё не разобралась, как обстоят дела с магией в моей новой жизни. Оператор упоминал, что концентрация магии будет значительно ниже, чем я привыкла. Грубо говоря, у меня будут серьёзные проблемы с пополнением резерва. Но сейчас-то я полна энергии!
Калан парой ступеней выше, обвинить меня при всём желании не сможет. Надо только аккуратно, не оставляя следов воздушным кулаком ткнуть женишка в спину, и вот уже он летит вниз.
– Ах, боги! – выкрикивает кто-то со стороны женщин.
Калан бодро скатывается к подножию лестницы, а я с комфортом сажусь на него верхом, и от души за всё хорошее добавляю локтем по рёбрам. Совершенно случайно!
– О, Небо! – экзальтированно выкрикиваю я, поднимаюсь, делаю шаг к лестнице и обессиленно сажусь на колени. – За что Небеса против нашего брака?! – я кричу громко, чтобы каждый знал, в срыве свадьбы виноваты боги или криворукий жених, не сумевший удержать невесту.
Но уж точно не я.
Я, бедная Нишаль, так несчастна!
Калан поднимается слишком медленно. Ему бы ситуацию спасать, а он тормозит, как древний компьютер с нехваткой оперативной памяти. Спасибо, за подаренные десять секунд.
– Небеса, какой грех я совершила, что вы отвергаете мой брак?! – я надрываюсь во всю, не жалея голосовых связок.
Я рыдаю громко, показательно, с заламыванием рук. Профессиональные плакальщицы могли бы позавидовать таланту.
Калан беспомощно переминается с ноги на ногу:
– Нишаль…
– Простите, простите меня! – восклицаю я, протягивая к нему руки. – Я слышала, что меня называют вульгарной, но была слишком горда, чтобы поверить. Теперь я вижу. Боги любят вас, а меня сочли недостойной. Я больше не смею!
Наконец, до него доходит, что никаким мужем он сейчас не станет.
– Нишаль, – повышает он голос. – Нишаль, ты просто споткнулась, не сходи с ума. Вставай!
– Я не смею!
Калан суетится, пытается меня поднять. Я не вырываюсь, нет. Сижу, притворяясь абсолютно безвольной, сломленной гневом богов. Кто посмеет обвинить меня? А толпа шепчет, что Небо справедливо. Хоть я и являюсь дочерью губернатора крупной провинции, я глупа и совершенно безвкусна, я стала бы позором для достойного мужчины. Жених определённо заслуживает лучшей невесты.
На помощь бросается тётушка. Уговаривая успокоиться и не думать глупостей, она тоже пытается меня поднять.
Я, как послушная дочь, переспрашиваю:
– Я правда просто оступилась? Мой господин, вы правда все ещё готовы меня принять? – поворачиваюсь я к Калану, сама приподнимаюсь в порыве надежды.
– Да, – торжественно объявляет он.
Опираясь на тётю, я встаю, и мы с женихом повторно вступаем на лестницу, ведущую к плоской «макушке» пирамиды.
Калан крепко держит меня под руку, отслеживает каждый шаг, и мы преодолеваем с десяток ступеней.
Открыто использовать магию боязно. Вдруг засекут? Я ограничиваюсь уловкой – навожу иллюзию, и Калан оступается мимо ступеньки. А я… я его не толкаю, нет. Хватает и того, что я опираюсь на него всем своим весом. Парень теряет равновесие, и мы снова оказываемся на ступеньках. В этот раз без художественных кувырков. Во-первых, шоу не терпит однообразия, во-вторых, мы достаточно низко, так что сползаем вниз без дополнительных усилий.
– Это Небеса! Небеса против! Мой господин, умоляю, не гневите богов! Мой господин, вы целы?
Калан встаёт, смотрит на меня. А обвинить не может.
– Нишаль…
– Я больше не смею, нет! Мой господин, я знаю, что вы готовы исполнить обещание даже ценой своей жизни. Вы так честны! Но пощадите моё сердце! Я не могу стать причиной ваших несчастий, господин.
– Нишаль!
Я резко вскакиваю, срываю чудом уцелевший капюшон, обнажаю лицо.
Калан шарахается. Зрители в ужасе. А всё потому что ревела я очень даже по-настоящему, и чёрная тушь исполосовала щёки грязными разводами. Красота же ненаглядная, уверена, я долго буду приходить к Калану в кошмарах.
– Мой господин, прошу, позволь мне остаться в храме и молить Небеса. Я не достойна быть твоей женой и не смею. Или убей меня! – я снова опускаюсь на колени и продолжаю тихо бормотать, – Позволь или убей, позволь или убей.
Зрителям кажется, что я молчу или шепчу слова обращённой к богам молитвы, а на жениха действует. С мыслей я его точно сбиваю. Хотя какие там мысли? Взгляд чистый, отупелый, не замутнённый интеллектом.
