Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны - [29]

— Был, был! Я тебя в их форме видела, — улыбнулась Маша.

— Ох ты, и русский знает! — обрадовался Трофимов. — Это хорошо. Мы с тобой еще долго по душам говорить будем. А про добровольную работу в Германии ты фюрерам своим расскажешь. Один – в двух лицах. В общем все. Товарищ Воронина, вы свободны. Спасибо за помощь. Если будете нужны, мы вас вызовем. Можете идти.

— Машка, ты где так долго была и чего довольная такая? Я думала случилось чего! — встретила ее вопросом Аня.

— Случилось, Анечка, случилось, — Маша опустилась рядом с Аней на диван. — Сейчас расскажу.

…

— Знаешь, а может быть и хорошо, что ты его тогда там не кончила, — немного подумав сказала Аня. — Теперь его по трибуналу, как бандита, к стенке поставят, или на первой осине вздернут, чтобы люди видели. А потом и до Гитлера доберемся. Я бы его за все, что он сделал, на кол посадила, только бы не сбежал.

— Я бы тоже, — согласилась Маша. — Пускай помучается!

— Анечка, отгадай, что я тебе принесла? — Надежда Васильевна положила на стол внушительного размера сверток.

— Ну, если подумать, — Аня закатила глазки. — Если по размеру судить – мою левую ногу.

— Правильно! Угадала, доченька! Сделали тебе протез, моя хорошая! Хватит тебе на трех ногах прыгать. Ходить пора начинать.

Мама Ани развернула сверток. Протез, как протез – деревянный с ременным креплением.

Вроде ничего, — подумала Маша, хотя, тяжелый, наверное. Но уж лучше так, чем на костылях.

Аня просунула культю во внутрь протеза, затянула ремни.

— Подожди, не вставай, — остановила ее Маша. — Сначала это надень. — И протянула Ане гольфы. Подарок, чтобы протеза видно не было. — Ты же не бабка старая, чтобы круглый год чулки носить!

— Ой, спасибо, Машка! — Аня расплылась в улыбке, вроде надела и, как снова двуногая.

— Ладно, сейчас проверим, насколько.

— Ой, — Аня сморщилась.

— Что, больно, доченька? — забеспокоилась Надежда Васильевна. — Если больно, то подождем давай, пусть ножка еще подживет. И вообще, зря ты его сейчас примерять стала. В госпитале надо было, при докторе.

— Да нет, мама, — Аня отрицательно покачала головой. — Не то, чтобы больно – чувствительно просто. Но это для первого времени. Врачи сказали – нормально. Нога привыкнуть должна. А так ничего, удобно. Мастеру спасибо скажи, — Аня осторожно переступая, подошла к зеркалу, спрятала за спину костыли. Осмотрела себя придирчиво. Ничего, сойдет. Скоро бегать буду. Еще раз, Машенька, за подарок спасибо.

— На здоровье, Анечка, — вздохнула Маша, а сама подумала. — «Последние дни остались. Рука-то нормальная – уже на фронт скоро и, считай, навсегда расстанемся. А если увидимся, то уже в моем времени, лет через 65. И не будет уже той моей Анечки, а так, бабка столетняя. Как жалко, что нет у меня машины времени. Я бы к ней в гости прилетала, или к себе забрала с семейством со всем. Лучше у нас жить – интереснее. Страны бы дальние посмотрели, мир увидели. В себя после войны пришли. Разве же это плохо будущее посмотреть. Но нет, нет у меня машины, только портал один, а он по заказу не работает».

…

— Ну, все, Машенька, до свидания. После войны возвращайся, я тебя ждать буду, — у Ани на глазах появились слезы. — Только не погибай, пожалуйста, не надо!

— За меня не беспокойся, Анечка. Я не погибну, — Маша крепко обняла подругу. — Но вот приехать? И запомни, война закончится 9 мая 1945 года, в Карлхорсте капитуляцию подпишут. А 12 апреля 1961 года в космос первый человек полетит – Гагарин Юрий Алексеевич. А в 1970 году на Луну «Луноход» пошлют. Запомни все, так и будет.

— Ты откуда все это знаешь? — удивилась Аня. — Это же…

— Знаю, Анечка, знаю! И ты в будущем узнаешь. Только никому, слышишь, никому, — Маша приложила палец к губам. — Молчи, это тайна, секретность. Только самым близким людям рассказать можно, но после Победы и не раньше. А откуда знаю, расскажу, когда увидимся. Все, — Маша резко повернулась и, не оборачиваясь, быстрым шагом пошла по улице. Знала, что не догонит ее Аня, спросить о большем не сможет. Да оно и к лучшему. Не то это время, чтобы про такое говорить. Лишь бы до дня Победы об услышанном молчала. А там, там Артем письмо передаст, что на хранение для Ани оставила. И слово с него взяла честное пионерское, чтобы не раньше дня Победы отдал. Не написала, конечно, в том письме всю правду. Мало ли что. Неизвестно ведь, когда и как к себе вернется и куда письмо попадет по случаю. Даты только еще про будущие события добавила, из истории космонавтики. И свою метрику. Фамилию, имя, отчество, дату, место рождения и адрес, где до 2007 года жить будет. Может Аня на встречу к ней придет, хоть так свидимся.

— Ладно, — вздохнула Маша, поправляя на ходу лямки вещмешка, — не исключено еще что в этом времени увидимся. А пока лишние расстройства ни к чему – на фронт еду. Там не до переживаний будет. Одно хорошо, в свой бывший истребительный авиаполк попасть удалось. Выхлопотала себе назначение. Скоро с Зябликовым увижусь, и то радость.

В иной точке времени 9 мая 1945 года.

— Угадала ты, Машенька, угадала. Победа сегодня.

Аня стояла у окна и смотрела на Машину фотографию.

— Или не угадала, а знала, знала, наверняка. Про Победу, про полет Гагарина, про «Луноход». Но откуда? Вот и выходит – из будущего ты. На машине времени сюда прилетела, иначе быть не может. Невероятно, конечно, но другого научного объяснения нет. Только мистика одна. Но, где ты сейчас? Живая домой вернулась, или пришла на тебя почти похоронка. Без вести ты пропала, из полета в немецкий тыл не вернулась.