«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го - [55]

Единственное, чего мне не хватало, это присутствия Олеси. Чем больше я тосковал о ней, тем больше нагружал себя на тренировках. Я знал, что у неё всё нормально (её письма мне регулярно передавали, как и ей мои) но невозможность увидеть её, прикоснуться, да просто поговорить – выматывала очень сильно. Наконец, 20 марта, когда я, с очередной группой, готовился к прохождению полосы препятствий, меня вызвали к Баху.

Войдя к нему в кабинет, я увидел сидящего рядом с ним незнакомого капитана, поэтому доложился полуофициально (наедине Бах очень этого не любил)

— Товарищ майор, вызывали?

Тот покосился на капитана и, улыбнувшись, ответил:

— Вызывал, вызывал, Андрей. Закончились твои каникулы, вот, за тобой приехали, — он кивнул на капитана. — Иди, переодевайся в свою форму и возвращайся. Лейтенант Петров умер, а старший лейтенант Стасов – вернулся!

В каптёрке, куда в специальном мешке я сдал свою форму, возникла неожиданная проблема: форма стала мне мала! Гимнастёрка трещала на груди и в плечах, а брюки отвисали на похудевшей заднице и сваливались без пояса. Старшина, заведовававший не только этой каптёркой, улыбаясь успокоил меня.

— Ничего, ничего! У нас это не в первый раз, поэтому всё есть, — с этими словами он достал мне новый комплект формы, подошедший мне идеально. — Удачи вам, товарищ старший лейтенант!

— Спасибо, старшина, и за форму, и за пожелание! — и направился к Сергею Петровичу. Тот, окинув меня оценивающим взглядом, сказал:

— Ну вот, теперь нормально. Как вижу, ты чем-то понравился Хомяку, форму он тебе хорошую подобрал. Ну, давай прощаться, старлей. Надеюсь, что время проведённое у нас, ты не считаешь потерянным!

— Да ВЫ что? Товарищ майор! Как вы подумать такое могли?! Я вам так благодарен! — аж задохнувшись от обиды, я не знал что ещё сказать.

— Ладно, ладно, не обижайся, — майор хлопнул меня по плечу. — Шагай Вредло, тебя ждут.

Через полчаса, преодолев сделанную по моим советам змейку, мы уже ехали в Москву на привычной "эмке". За рулём сидел сам капитан, который всё косился на меня, а потом спросил:

— Познакомимся? Я Орлов, Юрий Викторович, новый сотрудник вашей "мартыновской" группы. Можно просто – Юра.

— Стасов Андрей Алексеевич, можно Андрей или Вредло

Тот улыбнувшись, спросил:

— А почему осназовцы тебе такое прозвище дали, странное?

— Да, — я досадливо поморщился. Полученное прозвище меня жутко раздражало, а на базе все тащились, называя меня только так. — Брякнул однажды, вот и прицепилось.

Вспомнив день обретения прозвища, я улыбнулся. Тогда, я с очередным выпуском бегал по лесу от роты "конвойников". Нагрузили нас тогда по-зверски – мешки были больше нас размерами. На одном из привалов, я, вспомнив старый фильм, брякнул, что "…судя по весу мешков, мы временно заняли должность лошади, а сокращённо – ВРЕДЛО." С того момента, отсмеявшись, ребята только так меня и называли. Когда я пришёл к "Баху" с просьбой о замене прозвища, он сначала, посмеялся, а потом, став серьёзным, объяснил.

— Тебе гордиться нужно, а не возмущаться. Ты, теперь, стал своим. Обрати внимание – СВОИМ! Именно так, тебя приняли, можно сказать, в семью и дали "семейное" имя. Многие его не зарабатывали, а ты приглянулся. Так что, иди, Вредло, – и он расхохотался.

Да, хорошие это были месяца, а теперь – опять к бумагам. Не хочу, а придётся. Болтая о всякой ерунде, мы так и доехали до Москвы. Войдя в кабинет Мартынова, я, с неким форсом, козырнул и доложил:

— Старший лейтенант Стасов из командировки прибыл! — и заулыбался, увидев удивлённый взгляд Александра Николаевича.

— Ну ты и кабан стал, Андрей, — он обошёл вокруг меня. — Мне говорили, что ты занимаешься со всеми, но такого результата я не ожидал! Молодец! — он обнял меня, усадил за стол и продолжил – Мы, наконец-то, разобрались с шевелениями вокруг тебя. Короче говоря, немцы посчитали тебя доверенным лицом самого товарища Сталина и, попытались, собрать информацию о тебе и группе, в целом. У них мало что получилось, но про группу они знают точно. Предателя мы нашли, но один ли он? Теперь продолжим нашу работу, но будем предельно внимательными и аккуратными. А теперь, иди к ребятам, соскучились все по тебе, особенно одна дама!

Пулей долетев до нашего кабинета, я утонул в глазах любимой, а потом, чуть не помер в объятиях чёртова Зильбермана!

Интерлюдия. Москва, Лубянка кабинет наркома внутренних дел, вечер 21.03.1942

— Что можете сказать про Стасова? В первую очередь, меня интересуют личные впечатления, — Берия внимательно посмотрел на майора Иванова. — Вы могли наблюдать его длительное время в специфичной обстановке, поэтому ваше мнение весьма интересно.

Сидящие напротив майора Мартынов и главный контрразведчик Федотов (начальник 2-го управления, комиссар государственной безопасности 3-го ранга), с интересом ждали рассказа.

— За время нахождения в моём центре, — Иванов откашлялся и продолжил. — Стасов зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Курс обучения проходил не просто хорошо, а очень хорошо. Особенно с момента, когда сам осознал степень своей реальной боевой подготовки. Переключение с кабинетной работы на работу "в поле" принесло ещё немало полезного. Видимо, в очередной раз, сработали определённые ассоциативные ряды. Мы получили значительное количество важной информации, по, как он говорит сам, "контртеррористической" работе. Сейчас физическое состояние и подготовка Стасова, позволяют, при определённой доле везения, противостоять одному-двум противникам. При обычных условиях его можно включать в любую группу, обедню он не испортит. С точки зрения личностных, моральных качеств с ним, на мой взгляд, тоже всё в порядке. Я бы с ним в разведку пошёл. — Иванов усмехнулся, — прозвище он честно заработал.