«Попаданец» против Чертовой Дюжины - [8]

— Искренне рад видеть вас, Владимир Иванович. Право же, не стоило так торопиться, могли бы подождать и в губернаторском доме, — сказал я и тут же понял, что в который раз за день со мной произошел конфуз. Не следя за своим языком, я будто специально посыпал соль на рану достойному человеку. Всего неделю назад генерал-лейтенант Ден был губернатором, честно служа Отечеству, и вдруг внезапная отставка. А я так нетактично ему об этом напомнил.

— Прошу прощения, — смущенно продолжил я, — не составите мне компанию?

— С огромной радостью, ваше высочество, — прогрохотал басом Ден, склонив голову в некоторой растерянности.

Глава 2 ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Увлеченный намечающимся разговором с генералом, я едва не забыл попрощаться со Скарятиным, однако мой наставник не дал мне совершить сию вопиющую бестактность и ненавязчиво напомнил о предводителе курского дворянства. Раскланявшись со всеми, наконец, мы расселись по экипажам и тронулись с места.

Во время поездки к губернаторскому дому нормального разговора с генерал-лейтенантом не получилось. Да и не могло получиться в присутствии всю дорогу насуплено молчавшего и украдкой посматривавшего на нас Извольского. Наследник оказался мастером читать людские лица, так что я ясно видел тщательно скрываемую, но тем не менее вполне очевидную, нарастающую неприязнь к себе со стороны нового губернатора. К ней примешивалось не менее сильное удивление Строганова. Очевидно, от царевича ему таких фортелей раньше ожидать не приходилось. Покопавшись в памяти, я установил — точно, не приходилось. Не любил Николай Александрович неловкие ситуации создавать. С молчаливым любопытством поглядывал на меня Барятинский, о чем-то своем думали Шестов и Рихтер, совершенно растерян, но одновременно рад был Ден. Видимо, мой неожиданный интерес оставался для него непонятен. Честно говоря, мне и самому сейчас он был непонятен. Скачки настроения следовали у меня один за другим. Покорность судьбе, раздражение, испуг, злость и равнодушие. Равнодушия было больше всего.

За этими самокопаниями я не заметил, как мы подъехали к губернаторской резиденции. Обед к нашему приезду уже был предупредительно подготовлен, и, выйдя из экипажа, совершив необходимый туалет, мы были препровождены в обеденный зал. Помещение было большим и буквально залитым светом, льющимся сквозь десяток высоких окон. Солнечные зайчики, во множестве создаваемые тяжелой хрустальной люстрой, играли на полу. Стол тоже был соответствующий: огромный, массивный, из мореного дуба, с изогнутыми ножками, украшенными позолотой, он был накрыт белоснежной скатертью, заставленной различными блюдами. Вокруг него выстроились молчаливые слуги в ливреях. Рассевшись согласно распорядку и совершив короткую молитву, мы приступили к трапезе.

Несмотря на демонстрируемый всеми присутствующими аппетит, искусство шеф-повара и вышколенность слуг, обед начался несколько натянуто. Светская беседа была омрачена упорным молчанием как нового, так и старого губернаторов, даже моей свите поначалу не всегда удавалось маскировать возникающие в разговоре неловкости. Но вскоре угловатость беседы была вынуждена капитулировать перед новой тактикой моего флигель-адъютанта Рихтера. Анекдоты, забавные истории и случаи из жизни, требовавшие лишь молчаливого слушателя, как нельзя кстати посыпались от моих воспитателей и учителей. Тот же Строганов, например, мог часами повествовать про увлекательные случаи, виденные им за его долгую, неординарную и уж точно нескучную жизнь. Про себя он из скромности говорил чрезвычайно редко, хотя, если начинал, оторваться от его истории было решительно невозможно. Граф был отличным рассказчиком, а выбираемые им случаи его жизни были почти невероятны и до невозможного смешны.

Во время обеда я тоже в основном молчал — все мои мысли занимала открытая мне дневником непрезентабельная картина подковерных игр и интриг Курской губернии. При этом я отлично понимал, что более уместно было бы размышлять над реальностью происходящего. Тем не менее ситуация в губернии, в кратком изложении, выглядела следующим образом: генерал-лейтенант Ден был на редкость честным, прямым и бескорыстным человеком, всецело преданным России и императору. Казалось бы, все просто замечательно, но был у генерала и свой недостаток — вспыльчивый и буйный характер, под влиянием которого он нередко совершал выходки на грани фола. Воспользовавшись этим, его многочисленные недоброжелатели, а это почти все чиновники Курска, смогли подтолкнуть принятие решения о замещении генерал-лейтенанта на слабохарактерного статского советника Извольского. Не последнюю роль тут сыграл и сам новый губернатор. Впрочем, его желание занять эту должность объяснить не сложно, так же как и желание курских чиновников занимать свои теплые места и без опаски брать взятки. Однако вникать в чьи-то пожелания и удобства по части казнокрадства я совершенно не желал. Ситуация меня никак не устраивала и вот сейчас напряженно обдумывал, что бы предпринять и… кажется, только что пропустил мимо ушей какую-то забавную шутку моего воспитателя.