«Попаданец» против Чертовой Дюжины - [78]

Карета тем временем неторопливо везла нас по узким и кривым улочкам Лондона, заполненным кэбами, людьми и, конечно, тянущимся к богатой карете нищими, которыми так всегда богаты крупные города. Не являлась исключением и столица раскинувшейся на полмира Британской империи. Той самой империи, над которой, по словам чванливых и чопорных британцев, никогда не заходит солнце. А впрочем, надо признать, что так оно и есть. Заокеанские колонии Владычицы морей занимали как бы не с четверть всей мировой суши.

В общем, ехал я по грязным улочкам одного из крупнейших в мире городов, с населением за два с половиной миллиона, посматривал из-за занавески и невесело прикидывал. Во сколько раз промышленный потенциал Лондона превосходит Петербург? В пять? В десять? Да, впрочем, что это я. Промышленная мощь британской столицы превосходит не только любой другой город мира, но и даже сравнима с целыми странами. Такими, как Швеция, например. Хотя настоящее величие столицы Британской империи было не в ее экономической мощи. И даже не в огромном культурном наследии, про которое поневоле был вынужден узнать любой образованный человек века двадцатого. Нет, я ехал в политическую столицу мира (да-да, именно мира!) совсем не затем, чтобы приобщиться к ее культуре. В Британской империи мне хотелось заручиться поддержкой. Пусть временной и шаткой, но какой-никакой, а поддержкой. Повторить ошибки моего прошлого мира и снова оказаться в политической изоляции? Благодарю покорно! Продемонстрируем англофильские взгляды и замашки, женимся на одной из дочерей еще не старой Виктории. А там чем черт не шутит? Вдруг про нас на время если не забудут, то хоть рукой махнут. Тем более что после моих закулисных игр с Пруссией мне с любезной Дагмар уже явно ничего не светит. Датский королевский дом демонстративно отказался нас принять — наша поддержка Пруссии уже была там известна.

Пожалуй, этот мой самый первый самостоятельный и, не побоюсь этого слова, разумный политический маневр на троне нуждается в пояснении. Рассуждая над тем, как бы не только победить Османскую империю (что уже имело место быть в начале Крымской кампании, окончившейся в итоге разгромным и позорным для нас поражением), но и удержать завоеванное, я пришел к следующему. Войну лучше начинать либо во время франко-прусской войны, либо сразу после. Как минимум две страны в Европе в это время выпадают из расклада. Но война эта в нашей реальности закончилась в 1871 году, а значит, воевать с Турцией лучше году в 70-м, 71-м, но никак не позже чем в 72-м. То есть на то, чтобы подготовиться к войне и политический расклад был для нас самый что ни на есть благоприятный, у России есть семь, максимум восемь полных лет… и время уже пошло. Что, в общем, явно маловато будет, учитывая плачевность наших финансов и отсутствие сети железных дорог.

Вот тут-то я основательно задумался и засел за штудирование политических раскладов тех времен. При ближайшем рассмотрении нарисовалась любопытнейшая картина: вскоре после победы над Данией Пруссия набросилась на своего недавнего союзника Австрию и разделала под орех. Могла бы даже целиком захватить, но поскромничала или, быть может, проблем со славянским населением не пожелала? Кто знает… Но факт остается фактом, разразившаяся в 1866 году австро-прусско-итальянская война имела место быть, и отодвинуть ее на год без какого-либо изменения планов Пруссии на Австрию и Францию в дальнейшем мне вполне реально. А что? Против геополитики не попрешь. Пруссия как хотела объединить всех немцев, так и будет хотеть, как желала решить проблемы с ресурсами за счет Эльзаса и Лотарингии, так и будет желать. Ничего не изменится. Только сроки будут все выгоднее нам и пагубнее им.

Ну что же, первый из четырех аккордов нашей пьесы уже взят — Дания, с нашего молчаливого согласия, уже разбита и просит мира. А в Пруссии, как мне доподлинно известно, эти наши политические реверансы оценили весьма высоко, чего нам и требовалось. Теперь дело за вторым, вступительным аккордом — вместе с Пруссией и Италией, при небольшой нашей помощи, всего в несколько дивизий, ввалим Австрийской империи по первое число. Отхватим себе Галицию, Буковину, быть может, что-то еще. Впрочем, если нас попросят быть скромнее — будем скромнее. Далее вполне разумно вспомнить — между войной Пруссии с Австрией и Францией сколько лет прошло? Четыре? А надо, чтоб пять, а лучше и вовсе шесть. Чем позже — тем лучше. И получим мы третьим, кульминационным аккордом франко-прусскую войну в 72–73 годах и, чем черт не шутит, может, и в 73–74 годах. Впрочем, нам и десяти полных лет хватит на подготовку финального аккорда нашей балканской пьесы.

Критически пересмотрев свои «коварные» планы, составленные в основном на информации из будущего, я несколько скорректировал даты. Если перед австро-прусской войной Бисмарк панически боялся удара от России и развязал войну, лишь только убедившись в нейтралитете Российской империи, то перед франко-прусской войной этого страха уже не было. Из всего этого вырисовывалась следующая картина: оттянуть на два года австро-прусскую войну хотя и трудновато, но вполне реально. Для этого достаточно просто дольше выражать свою неопределенность во взглядах и колебаться, тем самым набивая себе цену в глазах Пруссии как союзника. После чего запросить год-другой на подготовку армии и согласовать с Пруссией, какие австрийские территории нам отойдут. Еще одним немаловажным доводом в пользу оттягивания войны станет отсутствие столь широко раскинувшейся в Австрии разведывательной сети пруссаков. Не будет ее — не будет такого количества сведений о противнике, и прусские генералы составят гораздо более осторожный план ведения австрийской кампании. Вследствие чего победа над Австрией уже не будет выглядеть так оглушающе молниеносной, не так сильно вскружит головы прусским генералам, хотя, конечно же, будет весьма и весьма убедительна. Итогом станет разразившаяся в 1872 (а чем черт не шутит, может, и в 73-м) году франко-прусская война, которая предположительно продлится столько же, сколько и в реальной истории. Ну, возможно, по различным причинам затянется на месяц-другой, не более. Так что, если развязать войну в 74-м и озадачить Англию проблемами с Ирландией, никому в Европе до нас дела не будет.