Попаданец: Месть - [20]

— О! — удивился я. — И он уже здесь в замке?

— Тудыть тебя растудыть! — Поджал губы старик.

* * *

Следующим утром в кабинете у Дако собрались все, обсуждая ночные приключения, знакомясь и обговаривая планы на перспективу, ну и как уже водится, то и дело поглядывая на меня то ли с осуждением, то ли, проверяя, не удумал ли я очередную какую проказу.

Леди Альва при свете дня в пышном платье выглядела очень даже женственно, впрочем, побьюсь об заклад, от этого она не перестала быть менее опасна. Это надо же, она меня в моем коконе защитном чуть до лестницы не допинала. Тоже мне футболистка выискалась.

Но наиболее интересной фигурой была вторая бабушка, та, что уже не экс-королева, а седоволосый маленький сухонький комок в сером невзрачном платьице. Пройди на улице мимо такой и не приметишь, не поймешь, что это могущественный и ужасный, тайно сокрытый и вообще до одурения зашифрованный некромант. О чьей профессии тут принято говорить лишь шепотом и с оглядкой по сторонам.

Вообще бабушки вроде как и не участвовали в разговоре, они сидели в сторонке у окна, подслеповато разглядывая по вязаному шедевру у себя в руках, то и дело давая друг другу какие-то непонятные советы по вопросу, какую петельку как лучше накинуть. Что тут скажешь? Бабушки, они, как и дедушки, только бабушки и со спицами. Запутанно? Зато по существу. Это мой Дако дед не дед, а конь с… м-м-м… в общем коник такой живенький. А бабульки, они степенней, монументальней, если хотите, не ходят, не шкандыбают, а словно плывут. Солидные мне достались бабушки, одна бывшая королева, а вторая не бывшая некромант. Милана Хенгельман, собственной персоной, помимо своей непритязательной внешности, еще и обладала тихим, убаюкивающим голосом, при всем при этом имея мимические морщинки в углу глаз, свидетельствующие о том, что она человек улыбчивый и смешливый.

— Ты можешь еще раз по-человечески объяснить, что именно ты делал ночью с призраком? — Сэр Дако сидел, обхватив голову руками.

— Я же говорю вам, шел в общий зал, так как меня из моего рабочего кабинета выгнали, — опять начал я. — Выхожу в коридор, там стоит эта, что-то гундосит. Я подумал, девочки опять балуются, всунул ей ватрушку и дальше по делам пошел.

— И она на тебя не напала и ничего не пыталась сделать? — удивленно спросил Дако.

— Да она, наверно, до сих пор в шоке, — рассмеялась леди Шернье, поддержанная Хенгельман. — Призрачные проявления питаются страхом, преобразуя эмоциональный всплеск в энергетическую основу, за счет этого и происходит построение всех их проявлений. А тут мало того, что она материализовалась, выйдя на затраты, так вместо страха ей булку с творогом всунули, мол, дуй давай отседова, мне некогда. Она не то что пищи не получила, он ее своим проявлением отбросил в такие глубины голода и энергозатрат, что, боюсь, ей не одна неделя понадобится на восстановление.

— То есть вы хотите сказать, если не бояться, то призрак сам рассеется? — С интересом слушал я ее ликбез.

— Ну, это в идеале, — подала голос бабушка-некромант. — А на практике обычно даже самые бесстрашные не в состоянии контролировать свой эмоциональный фон, и дело тут даже не в выдержке и силе воли, тут банальная химия, в кровь поступают элементы, вызывающие то или иное состояние, независимо от пожеланий разума.

Короче, адреналина полные штаны, подытожил я для себя их краткий экскурс. Ничто не ново под луной, все, что мы чувствуем, любовь, ненависть, все наши страхи и переживания не более чем химические процессы, вызванные реакцией в крови. Только люди разные. Помню, даже одно время анекдот был популярный в сети, когда двое разговаривают: «Физик, изучающий атомы — это просто кучка атомов, которые пытаются осознать самих себя. — Постой, но биологи же утверждают, что мы состоим из клеток! — Биологи состоят из клеток, а физики из атомов, боже мой, это же элементарно, чему вас только в школе теперь учат?!»

— Подведя итог, можно охарактеризовать это проявление как своего рода энергетического вампира? — спросил я Хенгельман.

— Можно, сынок, можно. — Бабуля выбивала спицами чечетку под недремлющим оком своей старой товарки.

— Что мы можем сделать, чтобы развоплотить ее? — по существу спросил старый маг.

— Ну, перво-наперво я изготовлю и развешу по замку уловители и блокаторы тонких энергетических структур, что не полностью, но изрядно затруднит сбор пищи для призрака. — Она отвлеклась, задумчиво разглядывая то нас, то свое детище. — Госпоже маршалу предстоят дежурства с пресечением всевозможных потуг призрака материализоваться, о деструктивных свойствах элементов, таких как железо хладное и каменная соль, думаю, все наслышаны, а уж в ордене бестиаров так еще и обучены.

Они кивнули друг дружке, каждая не без тени некоторого превосходства, вроде бы и одно дело делают, но по идее на разных фронтах и по разную сторону.

— Но это все лишь детский лепет, — хмыкнула она. — Я вам официально, с высоты всего своего опыта заявляю: эту вашу Белую Смерть истощением не остановить. И дело тут вот в чем…

Призраки бывают двух типов, с ее слов. Каждое проявление и материализация энергии оформляется и подчиняется той или иной заданной программой. То есть на самом деле это не думающая и не реальная когда-то личность, это не умерший человек, это его эмоция, оформленная программой действия с компонентом энергетических узлов, в которых, естественно, есть подпитка, материально-визуальная часть, ряд физических проявлений, допустим, толчок или понижение температуры, либо же какой-то звуковой эффект. Некромант вылавливает эмоцию, и здесь, как правило, самой сильной является предсмертная, и по своему вкусу свивает вокруг нее каркас, наделяя то самое последнее чувство ногами, руками, глазами и всем, что только его душе будет угодно. Почему эмоция? Да потому, что здесь не умеют еще писать заданные команды, процессором и катализатором призрака, его функцией будет жажда. Допустим, если человек умирал от обезвоживания, голод, ненависть, страх, боль, все то, что заставит выполнять каркас определенные команды. Из которых под подобными эмоциями проще всего выполнять команду «иди — убей», высоси его досуха, сожри его, заставь в страхе остановиться сердце. Вся эта структура из жгутов тонкой материи питается и привязывается, к определенному субъекту, которого необходимо убить, либо же к определенному месту, дабы его оградить от постороннего доступа, в общем, в зависимости от необходимости специалист делает либо убийцу, либо стража, ну или при определенных условиях и пойманных эмоциях ушедших людей возможен вариант создания слуги.