Попаданец (Барон Ульрих) (7 книг) - [5]

Нужно было всего и побольше, так как в конце лета везти долг барону, мзду так сказать. Шкурами и кое, каким провиантом отдавать, иначе как говорит дед Охта приедут стражники и посекут всех плетками, а кого строптивого так вообще на ближайшем суку вздернут, да баб всех перепортят, в общем, некрасиво поступят.

Средневековье прям какое-то, впрочем, меня уже ничем не удивишь. Магия у вас тут? Да ради бога! Бароны, графы, короли? Да пожалуйста! Мне вон доктору наук некогда, мне надо коз покормить, травы накосить да забор деду помочь завалившийся на бок поправить. А что бы вы на моем месте делали? В милицию позвонили или в МЧС? Или может пламенные речи об освобождении пролетариата стали толкать с телеги? Мда, уж.

Можно много и с расстановкой рассуждать о высоком, но вот когда вам банально пучком травы приходится зад подтирать, или пользоваться обувью лишь в зимнее время, так как накладно шкуры о землю топтать, тут уж не до высокого тут бы пожрать, где найти да упасть на койку не чуя ног. После того как целый день пахал, косил, варил, крутил, строгал, сшивал.

Хотя народ привычный к такому быту, они тут родились, тут и помрут. Правда одно послабление я себе выбил, на возраст тут не смотрят, ибо ходишь, руки ноги есть вперед работать. Это рыбалка. Местные хоть и промышляли помаленьку рыбой, но вот спецами были не ахти какими. Их способы это острогой колоть, или запруды корзинами прочерпывать. Методы скажу я вам хоть и действенные, но уж больно долгие и не особо уловистые. В то время как я был хоть и рыболовом любителем в своем мире, но как спиннингист порядочно насмотрелся на орудия лова браконьеров, так как именно спиннинг позволял мне цеплять все их незаконные снасти в любом месте и на любой глубине. Так как спиннингист не один рыбак лютой ненавистью не пылает к браконьерам, впрочем, те отвечают наверно взаимностью.

Выбор пал на «вентеря», народное творчество представляющее из себя, длинный чулок один из концов которого представляет собой бутылочное горлышко уходящее внутрь конструкции. Этакая вогнутая воронка. Рыба плавает по речке, заплывает в чулок и тупо там мечется не находя выхода. То, что мне нужно, дешево и сердито.

Правда вязать эту конструкцию пришлось деду, я долго его уговаривал, ходил вокруг него, сами понимаете тут ни капрона ни бечевочки в лесу не найти всю конструкцию вязали из ивовых веток, получился не чулок а длинная решетчатая корзина.

Вся деревня потешалась над стариком и его бестолковым как они считали внуком, смотря, как они вяжут непонятные самоловы. Признаться мне самому пришлось поволноваться, так как уверенности в том, что такая массивная конструкция из дерева будет работать, до конца не было. Показала практика. Оставленные на всю ночь и вынутые по утру самоловы принесли полный заплечный мешок разнокалиберных рыбин влетевших туда.

— Эко диво. — Бормотал Охту, идя со мной после нашего сбора добычи. — Этож, как ты лихо измыслил то такое внучек? Да такого даже в Речной не знают! Рыба сама считай тебе в руки идет, а ты сидишь, дома да делами своими занимаешься!

— Это я в городе углядел дед. — А что прикажете мне ему про прошлую жизнь рассказывать? — Бегал, смотрю, корзины такие стоят, я и спросил у дядьки, что рядом стоял, что это такое.

Вот так со временем, нас с дедом признали за знатных рыбаков, отряжая по утрам проверять улов, что давало мне время дурака повалять обдумать все, впрочем, с пользой для всех. Самому мне корзины из воды не по силам было доставать да вытрушивать, а дед был, слеп на один глаз, да и вторым не шибко видел. Так мы друг друга и дополняли.

Вы будете смеяться, но именно в этих условиях я осознал, что лень это двигатель прогресса. Ну, вот ну никак мне не улыбалось с утра и до вечера спину не разгибать. Порода у меня такая, интеллигенция, я так не могу, чтоб без книжки, теплого пледа и долгих запутанных разговоров о главном и общемировом. Есть люди находящие удовольствие в труде, а есть я. И я его там ну никак не находил.

Вот, к примеру, самых маленьких детей, зачастую отправляли по грибы и ягоды в лес под присмотром какой-нибудь матроны в сопровождении оголтелой толпы жен коллектива. Нет, лес я люблю, но вот раком по нему лазить увольте! Уже после второго такого похода я, подхватив под руку Охту, на окраине стал окапываться в овраге, да рубить сосновые жерди.

— Внучек, на нас люди смотрят, говорят, мы умом тронулись. — Дед копал по склонам, а я выносил корзинами грунт. — Ты уж уважь старого, скажи, что задумал, а то ведь и мне как-то стыдно не пойми чем заниматься.

— Мы дед, землянку большую с тобой делаем. — Корзины с землей хоть и подстать мне маленькие, но уж больно тяжелые, резали от нагрузки руки.

— А на что она нам сдалась? Аль не в самый худой год живем, да и дом у нас статный, не течет да мхом весь проконопачен. — Дед покряхтывал, но продолжал исправно выструганным из дерева острым веслом, которое тут заменяло лопату, срубать со склонов овражка пласты земли. — Что ты удумал, говори, что гадать, мож подскажу чего.

— Да дед, понимаешь… — Я задумался, прикидывая все варианты. — Забодали меня все эти походы по лесу за грибами. Лазаешь там, по самым что ни на есть дебрям, кругом девчонки бегают в игры играются, терн весь исцарапывает с головы до пят. В общем надоело.