Попадалово. Том 1. Том 2 - [124]

— Кретин какой-то… — Махнула рукой Маргарита и отвернулась к окну. — Кругом сплошное бескультурье…

Вообще, из-за обилия народа было трудно отыскать источник обезьянства. Я скакал глазами от одного человека к другому. Один раз споткнулся об Алису, но с удивлением для себя, быстро отринул её образ и продолжил поиски. Потом остановился на парне, что влюблёнными глазами куда-то глядел, кажется, это был тот, кто подходил ко мне на днях, с просьбой познакомить его с … а, он тоже идёт к чёрту.

Очнулся спустя полминуты, когда смог-таки оторваться от совершенных изгибов Горчаковой. Наконец, устало вперился в придурка, коего так долго искал. И зачем, спрашивается?

Это был небольшого роста, взъерошенный и цепкий парнишка, и правда чем-то напоминающий обезьяну. Такое же вытянутое лицо, длинные руки и безумное безразличие в глазах. Он игрался со своим другом — похожим на него, но более очеловеченным парнем со стёртой внешностью.

Не знаю, что это была за игра, но суть её состояла в том, чтобы прятаться за растениями и кидать друг в друга смятыми тетрадными листами. Заменить бумагу грязью или говном — игрище приобрело бы более аутентичный вид.

Обезьяноподобный ухал и придуривался, но, тем не менее прекрасно уклонялся от снарядов. Сноровка у него была что надо. Крутясь меж цветов, как в первобытном танце, он нырял, выпрыгивал, почти летал над землёй. Почти каждый из его бросков достигал цели. Доминирование было очевидным.

Поймал себя на мысли, что я восхищаюсь этим парнем. Несмотря на всё его безрассудство, дело он своё знал. Было ужасно интересно за этим наблюдать. Даже зарождавшаяся было где-то в подсознании брезгливость сошла на нет.

Но, видимо, не считая меня, все остальные хотели ему врезать. Нет. Неправильное замечание. Никто из остальных не захотел бы марать руки об такого отброса и деревенщину. Ведь он, как это сразу видно, не из местных. То есть, из замкадья, как и я. Но со мной-то худо-бедно ещё считаются, а вот с ним…

Та степень высокомерия и недовольства, с которой на трюкача смотрела вся собравшаяся публика — давила даже на меня. Почти физически ощущались волны презрения, исходящие от каждого из присутствующих.

"Как он этого не чувствует?"

Но парнишка как ни в чём ни бывало продолжал веселье. И это ещё один плюс, улетающий к нему от меня. Всегда восхищался людьми, которых не заботят взоры окружающих, то, что о них подумают. Наверное, такие люди более свободны, чем кто бы то ни было. Они не скованны невидимыми верёвками чужого мнения.

Я достал из кармана русфон, чтобы посмотреть время. До звонка оставалось три минуты.

Маргарита, дабы отвлечься от неугодного зрелища, что-то рассказывала Максу. Он, развесив уши, слушал. До меня долетали лишь обрывки фраз, но и эти обрывки истончались на лету, по итогу лишь нежно касаясь кожи.

Тревожный комок, что вспыхнул во мне ещё перед дверью Вальдемара, почему-то не растворился. Он словно затаился, скрывая от меня своё присутствие, а сейчас снова дал о себе знать. Я облизнул шероховатые губы и сел на подоконник. Стал ждать.

Неожиданно до меня дошло, что участником назревающего неудобства станет обезьяний мальчик, и я стал пристально следить за его движениями. За тем, куда он швыряет свои бумажные патроны. Время слегка замедлилось, потому что траектория снарядов была под моим контролем.

Но я ошибся.

Вернее, сконцентрировался не совсем на том объекте. Осечку дал не обезьяна. Что, впрочем, неудивительно. Проштрафился его друг, что, задумавшись, швырнул белый комок совершенно не туда, куда стоило бы.

Обидный тычок пришёлся прямо в затылок неподалёку стоящему мужику.

"Стоп, что здесь делает этот громила? Один из преподавателей?"

Когда здоровяк развернулся, внутри меня что-то щёлкнуло. Его слегка глуповатое, но стремительно набирающее злобу лицо выдавало в нём не взрослого мужика, а подростка-переростка. Лицо принадлежало моему ровеснику, а вот тело…

Такое тело обычно выставляют против главного героя в каком-нибудь боевике. И выставляют в самый решительный момент, когда кажется, что сейчас точно настанет кирдык.

И только чудо обычно спасало героя от обидной смерти.

Придётся ли теперь рассчитывать на него?

По лицу бедолаги, которому грозила опасность, я понял, что он в растерянности. Даже частые смаргивания не могли избавить его от надвигающейся угрозы.

Пока что никто, кроме нас четверых, судя по всему, не понимал, что грядёт. Все продолжали разговаривать, заниматься своими делами, не обращая внимания на затихнувших.

Я посмотрел на мальчика-обезьяну и удивился его спокойствию. Либо он очень умело маскировал своё волнение, либо и правда ни о чём не переживал.

— Какого лешего… — Наконец подал голос здоровяк. — Ты чё творишь? — Он атаковал безумным взглядом парнишку и потихоньку приближался.

— Я, я… я не специально… — Нелепо бормотал он и медленно пятился назад. Но его заклинания не действовали.

Вдруг перед громилой возник обезьяна, преградив ему путь, и с невозмутимостью, как у бюста Юлия Цезаря, произнёс:

— Это не он. Это я.

Будто орк, услышавший где-то под ногами гномий писк, здоровяк опустил голову. С интересом стал разглядывать смельчака. С интересом льва, который перед тем, как напасть, осматривает жертву.