Pop-принцесса - [78]

— Не надо сильно умничать! — сказал Тиг. — Ты не можешь так просто все бросить и уйти, оставив позади все те возможности, которые открыты перед исполнителем твоего класса. Так не бывает.

Трина взяла Тига за локоть:

— Бывает.

Трина с мамой вместе просияли и закивали, и на их лицах было такое выражение, будто они говорили: «Мы так гордимся нашей маленькой девочкой». На них было тошно смотреть, поэтому я извинилась и вышла на кухню глотнуть водички. Трина и мама, расслабьтесь уже!

Генри пошел за мной на кухню с куском торта на тарелке. Стоя у раковины, я попробовала кусочек.

— Очень вкусно! Просто зубы сводит.

— Зубы сводит?

— Ну, знаешь, когда глазурь такая уж очень сахарная, зубы от сладкого сводит.

Генри посмотрел на меня с обожанием и немного нервничая. Я поняла, что в школе он также на меня смотрел. Почему я раньше не замечала?

— Тот парень, который задержал тебя в кафе, — это ведь он, Лиам, о котором ты мне рассказывала?

— Ага. — Врать мне не хотелось.

— Похоже, он снова хотел бы стать твоим парнем.

— Он не хочет стать моим парнем, и никогда им не был. У меня вообще никогда не было нормальных отношений ни с кем, по крайней мере так, как это должно быть.

— А как это должно быть?

Наверное, от такого количества сахара я перевозбудилась, потому что меня понесло:

— Это значит, что парень проводит со мной достаточно времени, чтобы получше узнать меня; я нравлюсь ему такой, как есть, и его не волнует, поп-принцесса я или нет; парень, который не парится, если нас увидели вместе, который смотрит мне прямо в глаза и не переходит сразу к делу, даже не пригласив меня перед этим на свидание.

— Уандер, прервал Генри мою тираду.

— Что?

Он посмотрел мне в глаза.

— Если хочешь пойти на свидание, может, тебе пригласить парня первой?

Ага, теперь Генри решил оторваться за все те годы, что я не обращала на него внимания. Он стоял, нависая надо мной рядом с раковиной — такой высокий, — и улыбался. До нашего первого поцелуя оставался один шаг, но тут в кухню ворвался Чарльз на скейте.

— Перестань здесь кататься, ты поцарапаешь плитку, — сказала я.

— Заткнись, вонючка, — бросил Чарльз и вручил мне подарок: — Держи, это от папы.

Я развернула подарок. Папа прислал мне изысканную тетрадь для нот из японской рисовой бумаги.

— Красотища! — воскликнула я. — Какая прелесть! Не ожидала, что папа вообще мне что-нибудь пришлет.

После возвращения в Бостон я ездила в Де-вонпорт несколько раз, но в основном мы с папой еле удерживались, чтобы не поссориться, или старались не общаться.

Чарльз полез в холодильник за пивом. Я подошла, взяла у него бутылку и взамен дала банку колы. Чарльз возмутился, но открыл кока-колу и сделал глоток.

— Вы с папой так похожи, что страшно делается, — изрек он. — Будет лучше, если ты первая помиришься. Вы оба такие упрямые, но он-то уже немолодой и живет по своим понятиям, он не сможет переступить через себя и сделать первый шаг.

— А почему я должна переступать через себя? — пререкалась я. — Что мне делать…

И через секунду я уже пела «Извини, папаня, я не-пра-ва!» на мотив «Попсовый баббл-гам», исполняя поставленый для клипа танец — «волна», руки на коленях и поворот (это был коронный номер, который девочки в торговом центре всегда просили меня показать).

Чарльз прыснул со смеху, и кола полилась у него аж из носа. Когда он наконец перевел дыхание, то взглянул на меня ласково, я думаю, так он смотрел на свою старшую сестру — Лаки.

— Не знал, что с тобой может быть так весело, — признался он.

— Я тоже не знала, — засмеялась я и пошла, пританцовывая, обратно в гостиную праздновать свой день рождения.

СОРОК ПЯТЬ

Официально я перестала быть поп-принцессой в «Дэйри куин».

Такое впечатление, что мне никуда не деться от этого заколдованного места.

Получив водительские права (наконец-то), я залезла в свои скромные сбережения (скромные по меньшей мере по меркам поп-принцессы), заработанные благодаря хиту «Попсовый баббл-гам», и купила десятилетний черный «фольксваген-джета» в отличном состоянии с пробегом чуть больше восьмидесяти тысяч миль и с убийственной стереосистемой. Я ехала на своей малышке «джете» по Девонпорту и увидела знакомую фигуру с седой головой за столиком в уличном кафе «ДК».

Остановившись у обочины, я поцеловала руль (никогда не перестану любить эту машину) и подошла к столику, за которым сидел папа. Он читал роман Джейн Остин. Перед ним стояла чашка горячего шоколада. Ветер дул с океана и трепал его редкие, седые волосы. По-моему, он даже не замечал, как дрожит на декабрьском морозе.

— Папа!

Он поднял глаза:

— О, привет.

Отец не стал изображать удивление — встретил меня сухо, как обычно, будто мы и не вычеркивали друг друга из своих жизней, когда я стала поп-принцессой. Вполне возможно, он бы не стал церемониться со мной и продолжил читать роман, но я забрала у него книгу и захлопнула ее. Меня бесят мужчины, которые считают себя феминистами только потому, что познакомились с романом «Разум и чувства». Я прочитала его целиком, а в кратком изложении.

Лаки обожала этот роман. Но можете поверить мне на слово, это просто очередная книга про английскую девочку, затянутую в корсет, которую занимают мысли лишь о мужчинах и деньгах. Неоригинально. И по большому счету скучно.