Pop-принцесса - [20]

— Это «Уандерз бэнд» или «Дагз бэнд»?

Когда мы оставались одни, он был совсем другим. Все те милые глупости, которые хочет услышать каждая девушка, Даг бросал прямо в цель: «Ты такая красивая», «Я тебя так хочу». «У тебя зашибенный голос, как у рок-звезды». Еще, еще, еще.

Однажды после репетиции мы целовались у него дома, пока его отец был на работе. Было еще только шесть часов, но в комнате уже было темно. Только телевизор мерцал. Я была раздета по пояс, а Даг лежал на мне, его рука была у меня между бедер, но еще не там, сами понимаете где. На мне все еще были джинсы, хотя то, с какой нарастающей страстью Даг терся об меня, говорило о том, что джинсы с меня скоро слетят,

— У тебя есть, ну, это, сам знаешь? — прошептала я ему на ухо в момент, когда мы оба, тяжело дыша, вконец потеряли голову.

«Была не была, — подумала я, — надо просто сделать это». Мы с Дагом уже так часто были почти у цели во время тайных свиданий под одеялом поздно вечером на пляже, и если бы мы перешли эту грань, то могли бы официально стать парнем и девушкой. Но отец Дата мог прийти с работы в любую минуту. Если делать это, то надо делать быстро.

— Ага, — пробормотал он.

Он спрыгнул с меня и бросился в свою комнату.

— Сейчас приду, — крикнул он уже из глубины спальни.

Пока он отсутствовал, у меня было время все обдумать.

«Неужели мне хочется, чтобы в первый раз все произошло именно так, — подумала я. — Трахнуться по-быстрому в гостиной какого-то парня, под смех за кадром по телевизору и аплодисменты зрителей очередного ток-шоу?»

Я была уверена, что Лаки всегда рядом. Осознавая, что дух Лаки витает где-то поблизости, я всегда держала под контролем свое поведение — когда врубала на полную катушку «Девил догз» поздно вечером, когда списывала ответы у умненьких девчонок на контрольной по химии, когда трогала себя под одеялом после возбуждающих встреч с Дагом. И все из-за того, что мне казалось, Лаки наблюдает за мной. В своем воображении я представляла, как она поднимает большой палец вверх в знак одобрения, когда я показываю класс на танцах или довожу до ума песню на репетиции «Дагз бэнд», а если я не могла ничем похвастаться, то видела, как колышутся ее светлые волосы, когда она отворачивается от меня с отвращением.

Я думала о том, как выгляжу в глазах Лаки в тот момент, распластавшись в чужом доме на диване, с которого свисает моя блузка, лифчик расстегнут, но еще не снят, волосы разметались на подушке.

Что скажет Лаки? «Жалкая картина», — вероятно, подумала бы Лаки. «Поступай как знаешь, Уандер Блэйк», — были бы ее слова. В отличие от Лаки, я не собиралась ждать какую-то мифическую «настоящую любовь», но я точно знала, что не хочу, чтобы в первый раз все произошло именно так.

Когда Даг вернулся в гостиную, похлопывая пачкой презервативов по запястью, он увидел, как я, сидя на диване — лампа включена, телевизор выключен, — застегиваю пуговицы на кофте,

— Че такое? — удивился он.

Он выключил свет и, вернувшись на диван, присел рядом со мной и принялся дышать мне в шею, как будто пытаясь повторить тот момент, когда ему пришлось остановиться и броситься вон из комнаты за презервативом.

Я вырвалась из объятий, в которые он попытался меня заключить, и сказала:

— Не хочу, чтобы все произошло именно так. Извини… — начала было я извиняться, но тут же одумалась: а почему, собственно я должна просить прощения?

— Да ладно тебе, Уандер. Он постучал ладонями себе по коленями, как будто приглашая меня сесть на них.

Я отвела глаза от бугорка, поднимавшегося у него в трусах, и сказала:

— Ты даже не хочешь признать меня своей девушкой.

— Блин, так вот в чем дело!

— Да. В основном это. Может быть. Я только… Я только… Только я не готова еще.

Мне казалось, что он скажет: «Я подожду, когда ты будешь готова. Я все понимаю».

Но он только буркнул:

— Убирайся.

— Ты не шутишь?

Такое впечатление, что римский бог Вулкан вытащил мое сердце раскаленными щипцами.

— Да, я серьезно. Мне не надо этого дерьма.

Даг взял с журнального столика пульт и включил телевизор.

Я стояла перед ним как громом пораженная, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Я же сказал, уходи, — невнятно пробормотал он.

Он накинул на колени плед, и я заметила маленькие капельки пота у него на лбу.

— Даг… — попыталась я снова сказать.

— Можешь не приходить на репетиции. Ты больше не в группе.

ПЯТНАДЦАТЬ

На следующий день в школе я ходила опустив плечи, как в прострации, чувствуя себя так, будто меня пинали в живот и били по лицу.

Нет, только не это — контрольная по алгебре! А я провела всю ночь в своей комнате, уставившись в темное бездонное небо. Извините, уважаемый учитель, забыла выучить, вообще забыла об учебе. Мы же оба знали, что я завалю этот предмет, поэтому ничего страшного, если я просто уставлюсь бессмысленно в окно, пока ручка Джен Бурке бегает по листу, записывая ответы контрольной, не обращая внимания, есть я или нет меня?

На большой перемене Знайка подошел ко мне, когда я одиноко сидела под деревом, дрожа от холода без куртки на декабрьском морозе. Он уселся рядом со мной и протянул бумажный пакет:

— На, возьми, я принес тебе какао. — Затем он пропел, как оперный певец: — Я пришел, и все будет хорошо!