Poor men's judge - [27]

— Фу, — послышался из коридора голос Рябцова. И генерал вернулся в кабинет. С изрядно побледневшим лицом.

— Нас подставить собирались, Виктор Иванович, — не желая слушать вполне ожидаемую нотацию, пояснил Вояр. — Так что, вариантов не было.

— Не нас, а меня, — резко оборвал его генерал. Потом немного подумал, и все же согласился. — В принципе, и тебя тоже, лейтенант. Что предлагаешь?

— Майору отдохнуть надо, в себя прийти. Думаю, в госпиталь и парный пост приставить, чтобы не чудил и лишних не было.

— Дело, — согласился Рябцов, поднимая телефонную трубку.

— Там для вас пара кассет и записи, — добавил, показывая на стоящий в углу портфель Вояр.

— Хорошо, — мягко обозначил внимание генерал. — Иди уже, ни к чему тебе тут больше находиться, Витя.

— Есть, — ответил лейтенант, и вышел. Дел было действительно много. Как и у любого командира, относящегося к своим обязанностям не формально, но ревностно.

Совсем уж к вечеру, обратив внимание на восковую бледность, залившую лицо командира, дневальный рискнул спросить:

— Может, в госпиталь позвонить, товарищ лейтенант?

— Отставить госпиталь. Скажи, чтобы заварили крепкого чая и позови командиров отделений.

Отпившись чаем, Вояр поставил подчиненным задачи на следующие сутки. Ближайшие 24 часа обещали быть непростыми. Тут один из бойцов и спросил:

— Поинтересоваться можно?

— Разрешаю, — ответил Виктор, — но впредь обращайтесь по Уставу.

— Что это было, товарищ лейтенант? В дирекции, на проходной, потом…

Лейтенант слегка замешкался, что сильно удивило подчиненных, привыкших, что Вояр действует и решает мгновенно, а ответы на любые вопросы ему как будто нашептывает некто, незримо стоящий за плечом.

— И действительно, как объяснить ребятам, за плечами которых лишь скверно изученная школьная программа, да армейская учебка, что такое невербальное восприятие, эриксоновский гипноз, метод прерванного стереотипа, индуцированная интегральная галлюцинация с расстройством суждения? — задумался Виктор. И слегка, кончиками губ улыбнувшись, ответил:

— Они увидели то, чего готовы были испугаться. Трусишки… Старый фокус, о нем еще древние индусы знали.

Вояр не стал упоминать о Ведах и забыл сказать об одной малозначительной подробности: для того, чтобы прочитать о забавах первых древних психократов — кшатриев, необходимо, как минимум, уметь читать на санскрите.

В течение многих веков, санскрит был основным языком прикладных психологов. Просто в силу своего удобства и адекватности терминологии. Как ни один из новых и древних языков, санскрит приспособлен для передачи всех смысловых слоев и оттенков понимания. Не зря его грамматика содержит более четырех тысяч строгих правил. Многие из наставлений, касающихся искусства допроса, техники ведения переговоров, методик убеждения и внушения, до сих пор не переведены. Частично, из-за многослойности документов, частично — из-за невозможности адекватной передачи терминологии и оттенков смысла, зачастую оказывающихся определяющими факторами в понимании тех или иных психотехник.

Даже если бы Виктор действительно захотел бы объяснить, что он делает, его бы просто не смогли понять. Просто за отсутствием в лексиконе спрашивающих соответствующих слов и понятий.

Разумеется, потом он вспомнил многократно услышанное:

— В изнанке прогресса скрыты тайны власти и подчинения и всякое массовое приближение к их разгадке чревато катаклизмами. Благо, великое благо, что даются они далеко не всем и только через каторжный труд. Бог и вождь всегда останутся для большинства тайной, что бы ни кричали шарлатаны. Иначе человечество просто уничтожит само себя…. Слишком уж много ныне на престолах марионеток.

Глава 8

Получая оружие, Костя Свистов между делом поинтересовался:

— Участковый-то наш где? Где гроза самогонщиков и стоящих на трассе бабок с пирожками и пучком редиски?!

— Очнулся, болезный, — ехидно сказали в ответ. — Еще до того, как наш лейтенант приехал, стражи порядка покидали шмотье в багажник, да и дали по газам.

— И куда же они? — не унимался Костя.

— В сторону. Менты, они всегда запах жареного чуют. Нешто не слышал анекдот, как мужик мента спрашивал, опасно ли гулять по парку, а то, может, там шпана озорует?

— Нет.

— Так мент ответил, что коли было бы в парке опасно, его бы в таком месте точно не было.

Старый анекдот вдруг оказался крайне актуален, а потому ни капельки не смешон. Да и как можно смеяться над тем, что власть, дерущая с тебя последнюю шкуру под предлогом защиты, исчезает при первых признаках опасности.

— Ну вернись только, сука! — выдохнул Константин, чувствуя, как сами собой до хруста сжимаются кулаки и каменеют желваки на скулах.

— Вернется он, не сомневайся. Как Егорий-победоносец, с копьем и на белом коне. Власть, она завсегда такая, — терпеливо разъяснили ему.

— Не всякая. Возьмем, к примеру Васильевича. Он, хоть и в возрасте, но рядом, с карабином в руках, — парировали откуда-то из конца второй шеренги.

— Разговорчики! — рявкнул сержант, прекращая бессмысленную говорильню.

Вечером того же дня случилось в Грибовке событие и вовсе удивительное.

Ты что это, Володенька творишь? — со сдержанной укоризной спросил сосед Колюня, унюхав до боли знакомый запах.