Пообещай - [22]
Полмиллиона – не такая уж и большая сумма, но он никогда не видел их воочию.
– Нам этого хватит? – подпрыгивала Эмия. – Теперь хватит, чтобы путешествовать?
А он продолжал ей удивляться.
– Не жалко того, что продала?
– Нет.
И та искренность, с которой фраза была произнесена, в очередной раз огрела Дарина по голове. Он видел разных женщин: корыстных, менее корыстных, почти бескорыстных. Любящих шмотки, золото и бриллианты или относящихся к ним равнодушно. Но он еще никогда не видел таких, как Эмия, – свободных от предрассудков, умеющих совсем-совсем ни о чем не жалеть.
«Такую легко полюбить», – вдруг дернулось у него изнутри наружу что-то теплое и очень настоящее.
Дернулось.
И уперлось в ржавую цепь с висящим на ней навесным замком.
Рынок под открытым небом. Моросило.
Прятались под козырьками из капюшонов продавцы; тянули вверх неживые розовато-синие ноги подмороженные куриные туши по «180 за кг». Рядом с ними яйца по восемьдесят, горы колбас, сыры. Следом, разложенные прямо поверх клеенки, стояли сапоги, уже слишком теплые для этого сезона и потому уцененные.
На рынок они пришли за вещами для Эмии и продуктами. До больших магазинов далеко, а здесь все, пусть и дороже, но под рукой – все через три дома и за остановку.
– Почем молоко?
– Девяносто.
– За литр?
– Ну, не за бутыль же!
– Очумели уже, еще вот только было по семьдесят… – ворчала косматая старуха в зеленом пальто и поджимала морщинистые губы. Щекастая тетка-продавщица демонстративно смотрела в сторону.
«Сколько бумажек вы хотите за это молоко?»
«Столько, сколько у тебя нету. И потому ты никто – дерьмо на палочке».
«Я не дерьмо! Это ты просишь столько бумажек, сколько сама не стоишь…» – вот какой немой диалог в лицах слышался Эмии вместо настоящего.
Деньги. Они стояли бетонной стеной между людскими душами. Из-за денег в ушах возникала вата, а глаза слепли, не желая видеть чужие беды – своих много… «Я бы помог, – словно говорили отчужденные лица, – но кто бы сначала помог мне?»
Но разве для помощи всегда нужны монеты?
– Дар?
– М-м-м?
Они шагали мимо чумазой прошлогодней моркови и плотно запечатанных «чужими» крышками банок с соленьями. Мимо стендов с развешенной на плечиках одеждой – по большей части некрасивой, но довольно яркой.
– А люди, которые богаты, – они счастливы?
Ее спутник над ответом не задумался.
– Нет.
– Но почему? Если все так хотят этих самых денег…
– Потому что они продолжают их хотеть, даже когда получают.
«Тогда это болезнь, – подумала Эмия. – Жадность – та самая, за которую она ежедневно вычитала сотни единиц небесной манны из людских судеб».
– Получается, их не бывает достаточно?
– Зависит от человека.
– А есть такие, кому достаточно?
– Есть. Наверное, – Дар вздохнул. После обернулся, не сбавляя шага, дал указание. – Давай, ты в крытый павильон – выбирай, что нужно. А я куплю продуктов и отыщу тебя.
– Хорошо.
И они – стрелки на карте – с разной скоростью разошлись в стороны.
– Мяско, молодой человек, выбирайте мяско!
«МяскА» Дару хотелось, но седому усатому мужику он ответил отрицательно. Какое мяско? Его или морозить, или готовить сразу, а они в квартире задержатся в лучшем случае на день-два, и потому «свежачок» не катил.
Вот гречка с тушенкой – другое дело. Картошка, колбаса, сыр, пачка чая, печенье – это вещи нужные. Все-таки сначала им стоило обговорить, как долго они намереваются пробыть дома до отъезда, а то сейчас накупит…
В нагрудном кармане кошель, полный денег. «Бери, сколько хочешь, трать по собственному разумению», – так она ему сказала. Из Эмии бы получилась идеальная жена.
А он считал ее аферисткой.
Все же чужие деньги жгли совесть – он не будет тратить лишнего. Только по необходимости.
После колбасных тянулись лотки фруктовые – цветные и пестрые. Дальше специи, овощи, молочные отделы.
Пожалуй, к картошке, которую он собрался жарить на обед, подойдет лучок и хорошая деревенская сметана.
Проигнорировав зазывания продавцов купить «виноград», «спелые грушки» и «гранаты – сегодня привезли», Дар все-таки остановился и приобрел связку спелых бананов.
«Как тяжело здесь оголяются души и как просто тела…»
Сорочки, блузки, домашние майки висели вдоль стен, трусы лежали на прилавке – трогай – не хочу.
И трогали. Щупали оборки, выбирали цвет, деловито растягивали в стороны резинку, соображая, натянется или нет.
– А ляхи давить не будут?
– Нет, сама такие ношу…
Эмия еще никогда не выбирала трусы прилюдно. И почему-то стеснялась.
Расцветок миллион: пестрые, с цветочками, блекло-унылые, с надписями и без. Ей выбирать только под себя или под себя …и Дара?
Последняя мысль неожиданно смутила.
Странно, в Астрее процветала свобода «любви». Там, в отличие от людских скупых на раскрепощенность привычек, царили нравы вполне себе фривольные – партнера выбирали зачастую прямо на улице и по одному только взгляду. О нарядах, так как их можно было сменить, не задумываясь, никто и вовсе не волновался.
Но Эмия вольностей себе почему-то не позволяла и там.
Разве что иногда, с Павлом.
– Девушка, помочь Вам выбрать?
Эмия растерянно потерла щеку.
– А как… помочь?
Не старая еще продавщица смотрела устало – у нее дома, наверное, дети. Ей нужно их одеть, обуть и накормить, и потому «помочь» – это, скорее, подтолкнуть купить.
