Понимая Трампа - [15]

Американцам не нравится, когда им указывают, что разрешено говорить, думать и делать. Разочарование в политкорректности было частью общей политической среды в 1994 году, что привело к первому республиканскому большинству в Палате представителей за сорок лет, а я стал ее спикером.

Я бы сказал, что подобное событие произошло и при избрании Дональда Трампа. Левые, СМИ и политический истеблишмент были в ужасе от результатов выборов 1994 и 2016 годов. Думаю, им следовало бы изучить собственную роль в создании культуры «запугивания неполиткорректностью», что и привело к закономерным результатам.

ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ И «ТРАДИЦИОННАЯ» МУДРОСТЬ

Существует также другая форма политической корректности, весьма коварная, поскольку придерживается группового мышления и никогда не подрывает расхожего мнения.

Будучи аутсайдером в политике, Дональд Трамп особенно эффективен в борьбе с общепринятым мнением или, если хотите, с «традиционной мудростью». Наиболее очевидный пример этого – руководство собственной избирательной кампанией. Невзирая на наличие огромных ресурсов, Трамп никогда не ходил по проторенной дороге, в которой доминировал бы консультант, не нанимал огромный штат и не покупал много телевизионного времени. Напротив, персонал его штаба был весьма ограничен, и он полагался на заслуживающие доверия СМИ, что в конечном счете оказалось вполне достаточным для подавления направленных на него атак. Трамп полагал, что личные выступления по телевидению в «неотредактированном» виде уничтожат большую часть негативных нападок. И оказался прав.

Эта способность разрушать «традиционную мудрость» оказалась весьма важной, потому что большая часть этой «мудрости» в Вашингтоне не безмолвствовала. Это было продуктом привычки, а не полезности: элита создала целую плеяду «говорящих дикторских голов», изрекающих глупости по телевидению, радио и через другие источники информации.

Чудесной иллюстрацией стал поднятый смешной шум, когда выяснилось, что Трамп решил прекратить ежедневные брифинги по разведке, ограничившись двумя-тремя совещаниями в неделю. Вашингтон был вне себя от такого отхода от принятых традиций. Неужели Трамп не заботится о национальной безопасности?

Президент быстро отверг эту чушь, объяснив, что брифинги были настолько повторяющимися, что представляли собой пустую трату времени. Его указания заключались в том, чтобы информация касалась только новых событий. Безусловно, такая модель имеет больше смысла: зачем самому сильному человеку в мире тратить час в день на вещи, о которых уже говорили вчера? Заслушивание проблем от главнокомандующего и высокопоставленных военачальников, знающих положение дел в деталях, оказалось намного эффективнее кратких информационных докладов от разведки.

Прекрасным примером этому служит борьба с ИГИЛ. Национальное командование, в которое входят самые высокопоставленные военные, сосредотачивалось именно на этом вопросе, не касаясь более крупной проблемы радикального исламского терроризма вообще. И это длилось годами. Сначала мы боролись с «Аль-Каидой», затем с иракским мятежом, теперь с ИГИЛ. Мы сражаемся с террористами «точечно» – это напоминает детскую игру «Убей крота», в которой не делается ничего, чтобы положить конец глобальному радикальному исламскому терроризму или стабилизировать Ближний Восток.

Для сравнения представьте, как пошли бы события на Гуадалканале[21] в 1942 году, если бы мы сражались так же, как сражаемся с ИГИЛ. Мы никогда бы не выиграли Вторую мировую войну. Во Второй мировой войне мы мыслили глобально. Битва за Гуадалканал осуществлялась силами Национального командования, видящего общую проблему, а не ее частности. Например, количество нефтяных танкеров и грузовых судов США, доступных в 1942 году в этом регионе, было абсолютно критическим. Этим вопросом и занялось Национальное командование, а когда он был решен, переключилось на решение следующей глобальной проблемы. Мы не пытались руководить наземной операцией из далекого Вашингтона, округ Колумбия. К счастью, военное руководство самого высокого уровня мыслило глобально по всем фронтам и позволяло командирам на местах самим справляться с повседневными задачами.

Президент Трамп должен противостоять СМИ и политическому истеблишменту, требующим от него утонуть в ненужных деталях, парализующих президентство.

Впервые я осознал этот принцип, наблюдая за работой президента Рейгана. Чтобы описать его подход к работе, позволю метафору. Я назвал это теорией «антилопы и бурундука», которой и поделился с президентом Трампом и его командой.

Образно это выглядит так: президент должен быть львом. Львы не могут охотиться на бурундуков, потому что даже если и наловят их, умрут от голода. Для того чтобы выжить, львы должны охотиться за антилопами – большими животными. Президент Рейган был львом. Он сосредоточился на трех вещах: победе над Советским Союзом, развитии американской экономики и возрождении американского духа. Это были его «антилопы», а от «бурундуков», в которых можно было увязнуть, Рейган отказывался.

Каждый раз, когда в кабинет врывался «бурундук», президент Рейган терпеливо слушал, а потом говорил: «Вы говорили об этом с начальником моего штаба?» Именно так Джеймс Бейкер