Понимаем ли мы Евангелие? - [31]

Кроме Сына у задумавшего создать человека Отца был еще один сотворен — сам человек. Замысел о человеке предусматривал его свободу, а запрограммировать свободу, закодировать ее в ДНК, нельзя, так как любое запрограммирование означает несвободу. В этом и состояла сложность Замысла, потребовавшего для своего осуществления высшего творческого усилия, выражаемого арамейским словом "бара". В библейском рассказе о сотворении мира этот глагол употреблен три раза: когда говорится о создании "неба и земли", где под "небом" понимаются "силы небесные", т. е. ангелы; о создании высших животных ("И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею") и о создании человека. Во всех этих случаях решалась, в принципе, одна и та же задача: получить существо, поведение которого не было бы вынужденным, а диктовалось бы собственной волей. Во всех других случаях в Шестодневе употреблен глагол "аса", означающий скорее мастерство, чем подлинное творчество.

С человеком Богу было особенно трудно, так как он один из всех свободных существ должен был обладать богоподобием, а значит и самой высокой степенью свободы — ведь Бог есть абсолютная свобода. У него в программе была оставлена самая большая недописанная часть, так что Адама в большей степени можно было назвать полуфабрикатом, чем ангелов. Его ДНК содержала "чистые страницы", которые должны были заполняться им самим. Это давало ему уникальный шанс, но и возлагало на него великую ответственность. Ведь после заполнения пробелов в ДНК ничего добавить уже нельзя, и то, что туда вписано, будет передаваться из поколения в поколение по установленным Богом законам генетики. Что же Адам должен был туда внести? Добавление должно было определить вид свободы, которую он изберет. А вида у свободы всего два: угодная и неугодная Богу. Чтобы пояснить это, лучше использовать такой синоним свободы, как "воля". С точки зрения Бога воля человека может быть доброй — когда человек добровольно исполняет то, что ожидает от него Господь, — и злой, не совпадающий с желанием Творца, а направленной на выполнение своих желаний, и тогда человек поступает своевольно. Адам должен был сделать выбор между этими двумя вариантами, и сделать его не только за себя, но и за всех своих потомков. Он выбрал своеволие.

Это была двойная катастрофа. Во-первых, не осуществился Божий проект создать подобное Себе существо, которое могло бы стать Его другом и собеседником в Небесном Царстве. Во-вторых, как мы уже говорили, человек лишился блаженной вечной жизни. Для Бога огрех, для человека грех, для Бога досада, для человека погибель.

Не странно ли, что всемогущий Бог потерпел неудачу? Нет, не странно. Да, скажем еще раз, в лице человека Он создал камень, который Сам не мог поднять, но Он этого и хотел. Он сознательно пошел на то, что богословы называют "Божественный риск", и в этом заключалась Его воля.

Неудача, связанная с риском, была временной. Бог поругаем не бывает, Его святая воля не может в конечном счете не свершиться. И она свершилась. Грех исказил плоть человека, и это наследуемое искажение плоти не пускало его в Царство Небесное. Значит надо было эту плоть подремонтировать. В какой мере? Вернуть к исходному варианту? Но тогда грехопадение могло бы опять повториться. Не желая больше рисковать, Творец избрал теперь другую стратегию обретения богоподобного человека: стратегию отбора. На этот раз Он пожелал сделать человеческую плоть такой, чтобы человек мог стать пригодным для вхождения в Царство, но лишь при большом желании, большом старании и вере во Христа. Тем, кто имел или развивал в себе это, и было предназначено вечное блаженство, а остальных было решено отсеивать. Такой метод наполнения Царствия может показаться негуманным, но вспомним, что такое "негуманное" к себе отношение человек навлек на себя сам.

Тут возникает вопрос: а зачем Бог так упорно, не мытьем так катаньем, стремится создать святого человека — стоит ли эта игра свеч? Читая жития, мы видим, что поведение святых жестко детерминировано, их реакции на происходящее у всех одинаковы. Но это значит, что они несвободны! Стоило ли Богу затевать весь сыр-бор, если Он в итоге получает марионетку?

Да, у святого человека действительно есть нечто схожее с запрограммированностью: его поведение, в принципе, определено однозначно. Но эта детерминированность не устраняет свободы, а напротив, поднимает ее на самый высокий уровень. Чтобы пояснить это, рассмотрим такую воображаемую ситуацию. Житель планеты с развитой наукой и техникой наблюдает в мощный телескоп за нашей жизнью и пишет диссертацию на тему "Есть ли у землян душа?". Для определенности он сосредоточивается на наблюдении за женщинами, имеющими маленьких, детей. Он регистрирует случаи, когда мать идет с ребенком по берегу реки, и ребенок падает в воду. Одно наблюдение, второе, третье, тысячное. Статистика набрана, пора делать научный вывод. Вывод, по его мнению, очевиден: во всех тысяче случаев мать бросилась в реку вслед за дитем, даже если не умела плавать. Следовательно ее поведение жестко запрограммировано, то есть она является автоматом и не имеет души. Что тут сказать? Формально заключение правильно, но мы-то знаем, что на самом деле оно абсолютно ложно. В самоотверженном поступке матери, готовой отдать собственную жизнь ради ребенка, как ни в чем другом раскрывается ее свобода, ее живая душа. Да, ее толкает на этот поступок начертанный в ее сердце закон, но это особый закон — закон любви. Он предоставляет человеку высшую форму свободы — свободу служения. Этот-то закон и следовало вписать Адаму в оставленное на его ДНК пустое место, и тогда он стал бы абсолютно свободным и в то же время угождающим Богу. Но он вписал туда не любовь, а себялюбие и сделал себя и своих потомков рабами греха и страстей, обреченными на погибель. Самое трагическое было в том, что последующие поколения уже не могли исправить его ошибку, так как кодировка ДНК была завершена, а изменить ее сам человек не в состоянии.