Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет - [28]

Посмотрите на солидных начальников отделов. Даже на их суровых физиономиях — предвкушение банного удовольствия, доброй кружки пива по пути домой, беседы за семейным столом на приятные темы: пора старшему сыну покупать костюм, а дочери хорошо бы справить чего-нибудь такое, выдающееся.

Посмотрите на молодежь: машинисток, секретарей, начинающих экономистов, счетоводов, — они перешептываются, улыбаются. И одеты они уже не по-будничному. У одной к платью приколот бант, и кажется, что она вот-вот улетит, у другой в обычный день в ушах только дырочки, а сегодня сверкают, переливаются сережки. У третьей юбка колоколом, на обручах, что ли, и за три метра слышно, как она шуршит. Четвертая пройдет мимо и до головокружения обдаст «Жемчугом» или «Пиковой дамой».

Загляните в буфет. По случаю короткого дня обеденного перерыва нет, а народу полным-полно — тут домовитые старшие бухгалтеры, заведующие канцеляриями и общими отделами запасаются разной снедью, преимущественно закусками, на все воскресенье.

А любители рыбной ловли, охотники и футбольные болельщики! Попробуйте подойдите к главному бухгалтеру краюхинской конторы Главрыбсбыта Володину, когда он в субботу разговаривает по телефону с главным бухгалтером краюхинского отделения Главконсерва Волжаниным. Володин вас так турнет, что будете помнить всю следующую неделю. И на самом деле — как можно приставать к человеку с отчетом о командировке, когда он услышал трагическую весть: «Мотыля нигде нет!»

Хорошо еще, что в Краюхе лет пять назад сгорел ипподром и таким образом, естественно, ликвидировался тотализатор. А до этого в театре по субботам срывались все репетиции: главный режиссер, два ведущих актера и заведующий постановочной частью с пятницы находились в конюшнях и вели научно-исследовательские разговоры с наездниками.

А сколько в Краюхе садоводов и цветоводов! Есть редкостные знатоки. Сирень столяра Ксенофонтова из артели «Мебель» возили на выставку в Москву. У Ксении Александровны, жены заведующего нотариальной конторой, произрастают до удивления длинные китайские огурцы. Попробуйте задержать в субботу на пять минут заведующего коммунальным отделом Брыкина. Не удастся! По субботам собираются любители служебного собаководства, а у Брыкина кобель удостоен золотой медали.

У каждого в субботу свои приятности, свои хлопоты, свои, — как однажды очень метко изволил заметить Яков Михайлович Каблуков, — свои «нравственно очищающие душу часы соприкосновения с природой».

И тем не менее суббота хотя и предпраздничный, но все же рабочий день, который начинается не на два часа позже, а в обычное время. В это обычное время Кузьма Егорович Стряпков — заведующий гончарным сектором горпромсовета — всегда в служебном кабинете, который он, к великому для него сожалению, занимает вдвоем с Яковом Михайловичем Каблуковым. Но Каблуков сегодня задержался, и Стряпков начал действовать без помех.

На столе у Кузьмы Егоровича расположилась крупная собака. Одно ухо у нее торчит, как у сибирской лайки, второе загибается, как у чистопородной дворняги. Морда, особенно нижняя челюсть, досталась, очевидно, в наследство от бульдога. Глаза у этого удивительного гибрида на редкость глупые и нахальные. На толстой шее висит картонка с надписью:«Ориентировочно — 17 рублей 09 копеек — плюс наценка».

Это последний шедевр художественного цеха гончарного завода — копилка, изготовленная по эскизу местного художника Леона Стеблина.

Леон Аполлинарьевич Стеблин — личность приметная, особенно для бухгалтеров-ревизоров. Проверяя финансово-хозяйственную деятельность промкомбината, артелей и торговых организаций, ревизоры, наталкиваясь на фамилию Стеблина, всегда удивлялись дважды. Первый раз они ахали, узнав, какую круглую сумму удалось отхватить Стеблину за «художественно-прикладные эскизы». Вторично бухгалтеры хватались за головы, подсчитав сумму, на которую затоварились магазины предметами из гипса, металла, дерева и глины, изготовленными по этим эскизам.

Оригинальное изделие из оцинкованного железа чуть не стало последним, в буквальном смысле, творческим достижением Леона Стеблина. Он уговорил заведующего городским отделом коммунального хозяйства Брыкина дать распоряжение о замене всех номерных знаков на домах. На новом номерном знаке кроме цифры был отштампован герб города Краюхи — морда бурого медведя и каравай.

Решением городского Совета гвоздильному заводу, которому поручили приготовить знаки, передали несколько тонн оцинкованного железа, предназначенного для замены кровли в медицинских учреждениях. Медики пытались протестовать, но по привычке успокоились, и дело закипело.

Кустарный технологический процесс, дорогой материал, плюс авторский гонорар — пятьдесят копеек с каждой штуки — привели к тому, что каждый знак обошелся в девятнадцать рублей. Даже управдомы обобществленного жилого фонда приобретали новые знаки только после двукратного вызова в отделение милиции. Владельцы частных домов, а их в городе больше половины, наотрез отказались покупать знаки да еще пригрозили послать жалобу в столицу о введении нового, дополнительного, явно незаконного налога на строения.