Понаехали - [14]
– Так люблю ее, – признавался пьяненький Гедаля, возвращаясь домой с Иваном и покупая Ривке очередной огромный букет в папиросной бумаге. – Жить не могу без ее крика. А когда ласковая – то боюсь, сердце остановится от нежности. Глупый я, да?
Ванька смотрел на заветренное до черноты Гедалино лицо, мощную, как у его першеронов, шею, разбитые мозолистые руки и детскую улыбку в сетке морщинок, разбегающихся белыми лучами от глаз и по щекам.
– Не, Гедаля, ты хороший. Только пить не умеешь.
– Зато люблю это дело, – Гедаля хохотнул и присвистнул: – Поехали, Беззуб, – еще один гешефт сделаем. Ночной.
Помимо зерна, в сезон у Гедали, одного из немногих избранных биндюжников, был круглогодичный заработок в городе. Пока товарищи по цеху с ноября по март занимались опасными и долгими междугородными перевозками, он делал ночные рейсы на Большой Фонтан. Там, за заколоченными на зиму дачами и немецкими поселками швартовались корабли пополнять запасы питьевой воды и сгружать контрабандный товар. Он приходил сюда регулярно – до, после и вместо хлеба и кормил полгорода. Перевозить дорогие грузы доверяли только самым проверенным и молчаливым. Гедаля, несмотря на попойки, ни разу не обмолвился об этих походах налево.
Лунная дорожка над тихим морем, первый запах прелых осенних листьев, шорохи и скрипы пустых одичавших дач, черные тени на лунной дороге – Ваня с жадным жюль- верновским интересом впитывал новые грани одесской жизни. Гедаля съехал почти к морю и присвистнул – из кустов дерезы прорезался темный силуэт и махнул рукой. Они съехали еще ниже. Из лаза, вырубленного в ракушняковой породе, нависавшей над песчаным пляжем, вынырнули две фигуры с мешками. За ними еще две.
– Вань, помоги, – шепнул Гедаля, придерживая коней. Беззуб с готовностью спрыгнул в пыль и нырнул в катакомбу – там при свете фонаря грузили мешки. На табуретке с тетрадкой сидел один из бандитов, тот самый недоверчивый, которого Иван видел у хозяина Молдаванки. Он вскинул бровь:
– Ванька? Борзый?
Ваня уважительно кивнул, отвернулся, подхватил мешок на спину и пошел к выходу. Гедаля загонит подводу в центр и сгрузит на Греческой в магазине Шадинова. Вместе с Ваней быстро и бесшумно разгрузит подводу. Вернутся они домой почти на рассвете.
– Поспим на час дольше, – объявил Гедаля, выдавая Беззубу его дневной заработок с приличным наваром за ночной променад.
Утром Иван пришел к конюшне Гедали, когда тот уже выезжал.
– Вань, ты дома оставайся.
– Гедаля, ты чего – у нас сегодня восемь ходок. Одному тяжко будет.
Гедаля опустил глаза и смущенно пробубнил:
– Беззуб, ты это… зла не держи… У нас третье поколение биндюжников. Нельзя тебе со мной. Совсем. Приказ вчера, точнее уже сегодня получил… Не могу ослушаться, а то выкинут с порта или коней потравят. Не знаю, чем ты там не угодил. Но я – простой биндюжник, как Гордеева говорит, «по одной половице хожу»… Не обессудь. Оба пострадаем, если я ослушаюсь…
Деньги не пахнут
Одесса – это маленький Чикаго в восточном полушарии: не заработаешь здесь – не заработаешь нигде. А деньги были повсюду – лежали в лотках уличных торговок и ювелирных мастерских, рассыпались из карманов и с телег одесских биндюжников во время сдачи зерна, пускали солнечных зайчиков с золотых жилетных часов господ бандитов… Деньги лились по пыльным дорогам, впадали в порт, оседали на кустах дерезы возле лазов в катакомбы, по которым контрабандисты уходили от полиции. Денег было полное Черное море, только у Фиры с Ваней они катастрофически быстро заканчивались. И ни бицепсы от дедушки, ни математический ум не помогали. Но у Ивана теперь была лучшая мужская мотивация – беременная жена. Несмотря на юный возраст, он пребывал в благоговении от такого сложного и совершенного Божьего инженерного замысла. Ваня прислушивался к ее животу, угадывая первые легкие движения, недоумевая и восторгаясь. А Фира мечтала о батисте и французском кружеве, чтобы нашить приданого младенчику. Поэтому технический мозг юного супруга круглосуточно считал все возможные комбинации и выходы.
Ваня возвращался с Привоза. Здесь, на окраине, всегда можно был купить дешевле, но экономия не помогала. Мимо прозвенела конка. Вагончик обдал жаром зазевавшегося Беззуба, он оступился и вступил в свежий навоз – лошадки опорожнялись прямо на ходу.
– К деньгам, – машинально произнес он. С этой горячей волной от конки и дерьма пришло решение. Ваня помчится обратно к Куликовому полю – в трамвайное депо, где хранились вагончики конки. С Бельгийским акционерным обществом одесских конно-железных дорог, а точнее ремонтной мастерской, разговор не заладится, и Ванечка с корзиной повернет на железнодорожный вокзал. Закрыто. Наутро он придет на Канатную в конюшни одесской конки. Девятнадцать маршрутов прошивали весь город. Именно Бельгийское акционерное общество откроет для одесситов удобную балку с прямым выходом к морю.
Ванечка примчится домой. И сядет за Фирин «Зингер».
– Мне надо пошить котомку…
– Какую котомку? Ванечка, мы по миру пойдем?
– Нет! – Ванечка любил Фирин юмор, но понимал не всегда. – Мне нужна котомка для навоза.
В застойных 1970–80-х будет много неожиданных крутых поворотов в жизни каждой из постаревших сестер Беззуб и их уже совсем взрослых детей. А в неизменных декорациях двора на Мельницкой, 8, как и всегда, будут «делать базар», «сохнуть белье» и рожать новые слухи и новых жителей. В романе «Троеточие…» – заключительной, четвертой части «Одесской саги», – казалось бы, расставлены все точки в истории многодетной семьи Ивана и Фиры-Иры Беззуб, которые еще в начале ХХ века поселились здесь с мыслью, что это временное жилье.
«Ноев ковчег» – вторая книга «Одесской саги». События ее разворачиваются с зенита НЭПа до беспросветного 1942-го. Пять повзрослевших, таких разных детей Фиры и Вани Беззуб строят, рушат и складывают заново свои судьбы. Женьку, Котьку, Аню, Ксеню, Лиду расплескает с дворика на Молдаванке до Хабаровска и до польской границы. Как они будут выплывать из исторического цунами? Поможет ли им выжить и сохранить себя хваленое одесское жизнелюбие? Каждый из Беззубов будет выживать по-своему – цепляясь за любовь, плывя против течения или вылавливая прибыль в мутной воде.
«Нэцах» — третья книга «Одесской саги». Это слово означает седьмую цифру сфирот в каббале и переводится как «вечность» или «торжество» и символизирует победу и стойкость в терпении и вере. Роман «Нэцах» — про выдержку, силу и выносливость, качества, которые помогают разросшейся молдаванской семье в любых условиях, при всех властях сохранить себя, свои корни и те самые легендарные одесские пофигизм и жизнелюбие… В издательстве «Фолио» вышли первые два романа «Одесской саги» Юлии Вербы — «Понаехали» и «Ноев ковчег».
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Селестрия Монтегю молода, красива, богата, вращается в высшем свете Лондона, покоряя мужские сердца. Но ее мир рушится в одночасье, когда отец девушки кончает жизнь самоубийством якобы из-за того, что растратил все состояние. Девушка подозревает, что в смерти отца есть какая-то тайна…
Несколько поколений Монтгомери занимаются разведением и тренировкой чистопородных лошадей. Аксель, продолжательница семейного бизнеса, подчинила свою жизнь жесткому распорядку, в котором не осталось места для романтических увлечений. Но неожиданно светлое чувство врывается в ее судьбу…
Сколько стоит жизнь 14-летнего мальчишки? Полкроны! Ровно столько получал сержант-вербовщик за каждого несовершеннолетнего бойца, вчерашнего школьника. Беспощадным, как сама война, депутатам английского парламента нет дела до слез Марты, давно не знавшей иной любви, кроме материнской. Но, когда линия фронта обагрится кровью ее сына, ее Джо, она найдет в себе силы для борьбы!
Если ты потерял все, чем дорожил, и встал по ту сторону закона; если обезьяна ведет с тобой философские разговоры, а маньяк-начальник отрезает тебе ухо – не отчаивайся. Это твой путь к просветлению. Сядь на берегу моря, выпей виски и расслабься. Когда жизнь катится в пропасть, подтолкни ее. Когда реальность выворачивается наизнанку, пошли ее к черту.