Помойник - [17]

Ну, конечно, беспорядок в квартире царил ужасный, словно по ней пронесся тихоокеанский тайфун. Мебель была сдвинута со своих мест. Дверцы шкафов распахнуты, и все их содержимое с бельевыми ящиками свалено на пол. Стулья опрокинуты. Вешалка в прихожей болталась на одном гвозде. А у японского телевизора, лежащего на боку, на древнем комоде, была и вовсе снята задняя крышка.

Впрочем, меня это нисколько не взволновало и не покоробило. Просто придется в ближайшие дни заниматься уборкой и наведением порядка в квартире. Главное же, что благодаря покойному дяде и ныне здравствующей сестре я в одночасье превратился в состоятельного человека. Подумать только, совсем недавно у меня не было ни кола, ни двора, а теперь я владел домом полной чашей.

Я наспех разобрался на кухне, вскипятил воду в найденном электрочайнике и попил чай с бутербродами, привезенными с собою из Москвы. Потом, не раздеваясь, лег на дядину кровать в комнате, что была больше и с японским телевизором на комоде. День сегодня выдался не из легких, и я почти мгновенно заснул.

Утром меня разбудили косые солнечные лучи, бьющие прямо в мои глаза. Значит, следовало либо повесить на окне плотные портьеры, либо перетащить кровать к дальней стене, решил я поднимаясь. Но в любом случае браться за это лучше было вечером, поскольку днем у меня и без того намечалось множество дел. Во-первых, нужно было съездить в райцентр прописаться и оформить получение пенсии. Далее, если на то хватит сил, заняться генеральной уборкой.

Однако прежде чем приниматься за осуществление столь грандиозных планов, требовалось пополнить свои продовольственные запасы. Желательно бы самыми нехитрыми полуфабрикатами. Как я понимал, отлаженной системы общественного питания в поселке не имелось, и готовить еду отныне придется мне самому.

На улице Механизаторов пахло настоящей весной. На бездонном синем небе светило яркое и заметно пригревающее солнце. С южной стороны, чернея, подтаивали ноздреватые сугробы. С сосулек, свисавших с крыш, обильно капала вода. Воздух был чистый и удивительно прозрачный. И совершенно не ощущалось близкое соседство городской свалки.

Избы в поселке мне уже не казались сейчас такими жалкими и убогими, как вчера вечером. Напротив даже, за редким исключением, вид они имели добротный и основательный. Чувствовалось, что за ними следили — вовремя чинили, красили и подправляли. Летом же наверняка они и вовсе утопали в листве фруктовых деревьев и кустарников.

Но то — летом.

Второй по значимости достопримечательностью в поселке, после руин церкви, несомненно, был местный магазин. Находился он на улице Парижских коммунаров в недавно возведенном строении с явным присутствием элементов архитектурных излишеств. Выражались они в непонятном, но броском барельефе бегущего волосатого существа на фасаде и двух гипсовых колонах у входа.

На площади перед магазином располагался мини-базарчик, на котором несколько скучающих теток торговали овощами и солениями. На меня они воззрились с великим любопытством, собираясь подозвать к себе и показать свой товар. Но я быстро прошагал мимо.

К фасаду магазина была приставлена деревянная лестница. На лестнице стояла рыжеволосая девица в тулупе, одетым поверх белого халата, и старательно протирала тряпицей каменный барельеф.

— Э-э, — протянул я.

— Вы ко мне? — обернувшись, спросила девица.

— По всей вероятности.

— Я сейчас, минуточку. Заходите, пожалуйста, в магазин. Но ничего там не воруйте.

— Конечно, — пообещал я, — у меня и мешка-то с собой нет.

— Почем я знаю, — парировала она. — Может быть, у вас карманы как мешки.

Я поднялся по трем низким ступеням, открыл, помогая себе плечом, массивную тяжелую дверь на упругой пружине. Миновал маленький темный коридор, отворил еще одну дверь и очутился в пустом помещении магазина.

Почти сразу за мной появилась продавщица и, снимая на ходу тулуп, прошла за прилавок. Это была простоватой наружности девица лет двадцати пяти. С натуральными рыжими волосами, что доказывали веснушки возле ее вздернутого носа и болотного цвета глаза. На левой груди продавщицы вздымалась, благодаря тесному бюстгальтеру, табличка с надписью от руки «Юля». Табличка предназначалась мне и мне подобным. Поскольку местные жители, разумеется, знали не только имя продавщицы, но и всю ее подноготную вплоть до седьмого колена.

— Я совсем ничего не воровал, — сказал я.

— Верю-верю. Ваша одежда нигде не оттопыривается. Да и щеки не надуты.

— Но привет, Юля! — поздоровался я. — И в вашем лице всем парижским коммунарам!

— Доброе утро! — ответила продавщица, расцветая в улыбке и показывая золотой верхний передний зуб. Очевидно, она обрадовалась появившейся возможности поболтать с неизвестным человеком. — Но, к сожалению, я не представляю никаких коммунаров. Мне они глубоко до лампочки.

— Какое совпадение. Мне тоже.

— Что желаете? Я вся к вашим услугам.

— Очень надеюсь, — со значением произнес я. — Но для начала я осмотрюсь.

Поселковый магазин поражал обилием своего ассортимента. Казалось, здесь было все что угодно. Но в нем царил подлинный хаос. Такой же, как в памятном мне подсобном помещении травматологического отделения больницы. Но очень поражало, что, например, жестяные банки с эмалью соседствовали с ящиком копченой рыбы. Или совковые лопаты — с коробкой DVD-дисков.